Этот требовательный и одновременно спокойный голос выдернул ее от вдыхания резкого запаха теплого животного. Она открыла глаза и посмотрела на мужчину рядом, встретилась с его светлым взглядом и поняла отчего так тупит мама. Мужчина рядом обладал впечатляющей внешностью. Приятный голос, внимательный взгляд светлых глаз и породистое – со всеми вытекающими из этого слова – лицо. Темные волосы с проседью едва прикрывали высокий лоб, нос с горбинкой совсем не портил, а добавлял ему еще большую строгость, (и она бы сказала: хищность) высокие скулы, покрытые двухдневной щетиной, перестали бугриться, а рот… Он дернул губами, улыбнулся и ее, кажется, отпустило.
– Постарайтесь расслабиться.
Хорошо, что хоть лошадь оказалась спокойной. Сивая, кажется? Она продолжает стоять, как вкопанная, изредка дергая мышцами под руками.
– Дай ей привыкнуть к себе.
– Это вы мне или ей?
– Шутите? – Казинакович вновь улыбнулся. – Это хороший знак.
Это не так. Это означает, что ей страшно. Лира промолчала и вновь закрыла глаза, пытаясь расслабиться и отчаянно переживая за это. Ноги, как всегда, не хотели слушаться. Она боялась, что просто пропустит тот момент, когда начнет заваливаться на бок. Она теперь жутко боится падений.
– Лира, вы как?
– Пока никак.
– Попробуем пройтись?
– Никаких пройтись, – вновь заговорил мужчина рядом. – Марина Константиновна, что вы вообще здесь делаете? Мы уже говорили с вами и я ясно дал понять вам…
Его поспешила перебить мама. Вся ее прежняя глупость внезапно исчезла и вместо этого появились повелительные нотки Алины Вишневецкой.
– Она работает на меня.
Где он был до этого? Почему она не заметила его раньше?
– Ну, если только так, – ладонь мужчины исчезла с поясницы Лиры. – Можно вас на пару минут, Марина Константиновна?
Опять эта Марина… Лира поняла, что начинает ненавидеть это имя. Вновь она и снова Лира не владеет ситуацией. Опять она в глупом положении.
– Мам, подойди сюда, пожалуйста.
Ее все еще держат чьи-то руки, пристегивая ремнями к «арабской» лошадке.
– Лира?
– Возьми меня за руку, пожалуйста.