Посередине площадки стояло три человека в вычурных серо-черных одеяниях, напоминающих какие-то мантии. Двое, сразу опознанных мною как те самые Второй и Третий, держали в руках нечто, завернутое в мерцающую узорами ткань. Несложно было догадаться, что посередине стоял Первый, излучающий в пространство, несмотря на маску и, похоже, блокировку эмоций, невероятное самодовольство. Еще несколько групп, одетые попроще, но также с закрытыми лицами, находились по бокам этого рисунка, защищенные характерным барьером Полога. Только на противоположном от меня краю, в круге, ограниченном выступающем светящемся витком узора, было несколько человек без масок. Похоже, их присутствие на предстоящем действии, судя по позам и скованным рукам, было не вполне добровольным. И в отличие от предыдущих людей эмоции ощущались. В основном горечь, ярость и ненависть с нотками обреченности. А также, при взгляде на меня, странно знакомые сожаление и вина. С некоторым удивлением осознал, что это те, благодаря кому я здесь и оказался. Даже девушка в наличии, что присоединилась к ним позже, причем насколько помню по тем ее эмоциям, не совсем добровольно. Тогда еще в фургон какого-то парня закинули, тщательно связанного и в бессознательном состоянии.
Он тоже очень быстро отыскался, по стону, раздавшемуся сбоку. Висел обнаженным на таком же кресте. Внешность можно было охарактеризовать довольно короткой фразой — мечта всех женщин. Ровные, без излишней слащавости или, наоборот, грубости, черты лица. Красивое, стройное и в меру мускулистое тело. С соответствующим местом тоже было более чем в порядке. Зависть плохое чувство, но я ничего не мог с ее появлением поделать. Особенно учитывая особенности восприятия своего пола. Заметив взгляд, парень попытался что-то сказать, впрочем, безуспешно. Очевидно, каким-то образом голос ему просто заблокировали. Хотя ошейника нет. Удивительно, но в эмоциях было только спокойствие с оттенками злости на самого себя и ощущение готовности к действию при наличии шанса. Уважаю.
Немного подумав, я повернул голову в другую сторону и увидел почти похожую картину, только там была уже девушка. Вот с ней дело обстояло несколько хуже. Даже намного хуже. Возможно, когда-то она была красивой. Общие очертания фигуры на это намекали. Однако сейчас… спутанные остатки, похоже, частично вырванных волос, грубые шрамы от едва заживших ран по всему телу, явно вывернутые из суставов руки, изуродованное лицо и, главное, окровавленные провалы вместо глаз. Но, несмотря на висевшее в бессилии тело, легкие всплески эмоций боли и судорожные подергивания ног, говорили, что она жива. И еще, не знаю почему, возникло ощущение, что где-то я эту девушку видел. К сожалению, память отозвалась уже ставшей привычной пустотой. Но зацепившись за это узнавание, внимательно всматриваясь и ловя странный эмоциональный отклик, я все больше понимал, что чувства не обманули. Увы, но продолжить столь важное действие мне не дали.
Неожиданно самопроизвольно развернулся «интерфейс» с уже надоевшей фразой:
Затем любезно сообщил:
Половину слов я не понял, но улучшение самочувствия ощутил. А потом увидел. Легкие едва заметные дымные струйки, поднимающиеся от рисунка. Те из них, что были в непосредственной близости, притягивались к телу и впитывались. Похоже, пытаясь меня подлечить, «интерфейс», уже не надеясь на заблокированный ошейником источник, использовал способность к поглощению окружающей энергии.
Но продолжать развлекать себя в том же духе не получилось. Судя по всему, наконец, началось то, ради чего окружающая композиция и была создана.
…
Сперва возникло необычное ощущение. Затем «интерфейс» выдал подряд:
Долго вертеть головой в поисках перечисленного не пришлось. Все это оказалось у тех троих. И сцена… впечатляла. Второй и Третий, развернулись и, стряхнув ткань, с поклоном протягивали Первому, то, что находилось в их руках. У одного это был странный узловатый шест, окутанный красноватыми всполохами, у другого раскрытый футляр, из которого сверкало. Причем непосредственно касаться этих предметов они явно не планировали, используя что-то, напоминающее перчатки, покрытые все тем же самым непонятным узором.