Тимофей почему-то в этот момент смотрел не на комплекты специальных сухпайков, что извлекали девушки, не на бойцов отряда или генерала Бирюка, а на неподвижно лежащую на палубе катера Василису. Спустя несколько секунд непонимания, он наклонился и приблизил ухо к её неподвижным губам. Осознание пришло мгновенно, он поднялся и произнёс.
— Она не дышит, — в шуме ветра его услышали не сразу. Тимофей осмотрелся. Отряд распаковывал спецкомплекты продуктовых пайков. — Пульса нет, — повысив голос, сказал он. Только со второго раза его слова были услышаны. Даша и Маша оставили свои рюкзаки и мгновенно оказались возле девушки. Даша извлекла из нагрудного кармана странный предмет и тут же включила его. Прибор издал длинный писклявый звук и вспыхнул широкой полосой света. Даша провела прибором над Василисой и тут же перевела взгляд на свой коммуникатор. Маша поняла сестру без слов и моментально расстегнула на девушке комбинезон. В правом боку тела Василисы, чуть немногим ниже груди, зияло маленькое пулевое отверстие. Маша, не обращая внимания на расспросы ошарашенного Тимофея, принялась извлекать из аптечки специальные пробирки и шприцы.
Даша сделала быстрый жест руками и Маша тут же кивнула ей в ответ. В ту же секунду она вколола Василисе инъекцию из шприца, а затем принялась выдавливать на рану некое подобие геля из странного длинного тюбика.
— Что они делают? — глядя испуганными глазами на генерала, спросил Тимофей.
— Оказывают первую помощь. Это единственное, что мы способны сейчас сделать, до того, как передадим её в руки медиков, — спокойно ответил Бирюк.
— Медиков? — воскликнул парень. — Каких медиков? Мы из города бежим со всех ног, о каких медиках идёт речь?
Бирюк не выдержал. Он вскочил на ноги и, схватив Тимофея за плечи, прижал к борту катера с такой силой, что даже наличие у племянника «Богатыря» не стало преградой. Злоба вскипела в глазах Сергея Владимировича, и он зарычал, сорвавшись на крик:
— Что ты хочешь от меня? Ты видишь, мы не бросаем её, пытаемся помочь, хотя и не обязаны это делать. Она — не член команды. Она не участник миссии. Она никто! Когда ты, наконец, поймёшь, что мы тут не в игры играем? Мы спасаем мир! Человечество! На носу вторжение! — Глаза генерала сверкали яростью словно молнии Зевса. — «Жестокие» направили на Землю огромный флот. Мир узнает о его приближении уже через несколько недель, а у нас нет оружия, чтобы противостоять им! Ты представляешь, какая начнётся паника, как только информация о вторжении станет общедоступной? — Свой взгляд Тимофей не отвёл. Он терпеливо выслушивал всё, что выдавал ему родственник. — Ты хоть понимаешь, что за миссию мы выполняем?
— Откуда мне знать! У вас же кругом сплошные секреты! — выкрикнул парень в ответ и попытался высвободиться. Но руки генерала ещё сильнее прижали курсанта к борту.
— Ты хотел узнать правду, племянник? Тогда слушай. Мы направляемся в секретный бункер в Уральских горах. Это тюрьма. Подобных ей на свете больше нет. Там содержится последний оставшийся в живых боец из первого набора отряда «Стальная кольчуга». Тот, чью жизнь я изменил и тот, кого лично упрятал в это жуткое место. Наша надежда призрачна, но, возможно, именно он сможет помочь нам в борьбе с этими жуткими тварями, которые пытаются отнять у нас нашу планету. Ты понимаешь? — Тимофей спокойно смотрел на Бирюка, и в его голове наконец-то прояснилась вся истинная картина происходящего. Он вдруг осознал причины всех, произошедших с ним за сегодняшний день катаклизмов. Он понял, что повёл себя в данной ситуации как полный кретин. Не владея информацией о сути происходящего, он пытался оценить ситуацию, опираясь лишь на свои примитивные ощущения, инстинкты и домыслы. — Пойми глупец, это уже не учения!
Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, окрашивая небо в алый кровавый цвет на закате. Блайдер летел над чёрной водой, а ветер шумел, разбиваясь о его прозрачную кабину. Люди молча занимались своими делами. Размеры катера позволяли разместиться отряду без малейших стеснений в пространстве. Все бойцы уже перекусили саморазогревающимися пищевыми комплектами. Иван съел два и судя по его недовольному лицу всё ещё был голоден. Бирюк принял контейнеры из рук Даши и протянул один Тимофею.
— Я не голоден, — соврал парень, отказываясь от еды. Он всё ещё был погружён в свои мысли, пытаясь сложить информационные осколки словно ячейки огромного пазла.
— Я не предлагаю. Это приказ! А приказы, как известно, не обсуждаются, — прорычал уже более сдержанно Бирюк. Тимофей забрал предложенный ему контейнер. — Мне жаль, что пришлось говорить тебе подобное в таком контексте. Но ты, по всей видимости, просто не понимаешь, чем мы рискуем, если провалим задание. Твой прежний образ мышления слишком наивен. Мир — жестокое место, в котором доверять можно не каждому.
— Я понимаю, — тихо отозвался Тимофей. Он не был в обиде на генерала. Скорее, корил в случившемся себя. Но, даже несмотря на это, его желание помочь Василисе не исчезло окончательно. — Я всё равно обязан был ей помочь, — постарался оправдаться он.
— Я ценю эти качества твоей души, — присаживаясь рядом, согласился с ним Бирюк. — Но, несмотря на всю мою нелюбовь к гуманизму, я всё равно продолжаю настаивать на своём. Она сейчас для нас обуза. Раненый член отряда всегда препятствие. Мы не можем терять времени. Нас и так уже прилично задержали. Если бы всё соответствовало плану, мы уже наверняка были в конечной точке нашего пути. — Генерал немного помолчал, глядя, как племянник уминает выданный ему продуктовый паёк. — Однажды, ты станешь командиром и будешь принимать ответственные решения. Среди них обязательно будут и такие, когда тебе придётся выбирать — жить твоим бойцам или умереть, — взгляд Бирюка замер, и время словно остановилось. Боль и печаль читались в остекленевших глазах. — Это очень сложный выбор, поскольку он уже никогда не отпустит тебя. Если ты выживешь, ты всю свою жизнь будешь помнить о том, что сделал. И если ты примешь неверное решение, то я тебе не завидую. Душа твоя истечёт муками и болью, осознавая всю горечь этой ошибки.
На подобное у Тимофея не нашлось ответа. Он тяжело вздохнул и, сжимая в руках контейнер, уставился в сторону провалившегося за горизонт солнца. За все годы знакомства с генералом, тот никогда не рассказывал Тимофею о своём боевом прошлом. Так что сейчас молодому человеку приходилось только догадываться, об ошибках, которые в своё время совершил его суровый родственник и о какой душевной боли он сейчас упомянул.
— Я не хочу терять своих солдат, — тихо сказал Тимофей и отправил в рот столь нежеланную порцию из пищевого контейнера. Еда шла с трудом и молодому курсанту потребовалось приложить немало усилий, чтобы затолкать её в себя. Бирюк оторвался от тягостных раздумий и, похлопав племянника по бронированному плечевому щитку «Богатыря», сказал:
— К сожалению, подобное невозможно. В нашей работе, как бы грубо ни звучало — это вполне естественный процесс. Даже в мирное время солдаты гибнут на своих постах. Поскольку всегда найдутся те, кто не согласен с постулатами основополагающей системы.
— Не всегда всё решает система, — возразил Тимофей.
— Верно! — согласился Бирюк. — Есть ещё человеческий фактор и воля Божья.