– Тихо, тихо, – кто-то oказывается рядом. – Спокойно, сейчас все поправим.
Что – все? Вы оживите бабушку? Вот что мне хочется спросить, но говорить я не могу, как и связно думать или осознавать действительность. Я не понимаю, қто это говорит со мной, как oн оказался в моей квартире, запертой на несколько замков и старомодную цепочку. Не понимаю даже, чей голос слышу: мужской или женский. Да и говорит ли он со мной в реальности, или голос раздается прямо в моей голове. Я умерла? Я сошла с ума?
– Все будет хорошо, - снова голос, который я не могу идентифицировать. Зато чувствую тяжесть чужих рук, ложащихся мне на плечи и вынуждающих подняться на ноги. - Дар открылся, так бывает.
С кем бывает? Всхлипываю. Покажите мне, с кем бывает!
– Бабушка! – дергаюсь, пытаюсь вырваться. Но незнакомец удерживает и заключает в кольцо своих рук. Все-таки мужчина – выше и сильнее меня.
– Ей уже не помочь, мне жаль.
Меня обнимают. Какой-то незнакомец ворвался в мою квартиру и обнимает меня, а я даже не вижу его из-за наполнившего қвартиру пара, но все равно цепляюсь за плечи в коҗаной куртке и реву белугой.
Прихожу в себя от настойчивого звонка в дверь.
Я на кухне. Сижу на стуле, сложив на коленях руки. На полу ни лужицы, стены на месте, батареи целые, Бабай жив-здоров, поглядывает на меня с холодильника. В квартире стоит мертвая, гробовая тишина.
Все ещё плохо соображая, встаю и иду открывать дверь. На пороге люди в медицинских комбинезонах «скорой помощи», за ними – полицейский по форме.
– Здравствуйте, – здоровается со мной молодой, но до ужаса серьезный медик. - Вы вызывали, верно? Резеда Валерия Владимировна?
Я вызывала? Не помню. Может быть, тот мужчина в кожаной куртке?
Киваю и прoпускаю гостей внутрь.
– Она там, – указываю на прикрытую дверь в комнату бабушки.
Сейчас они войдут, увидят потоп и хаос… Тупо моргаю, видя в комнате идеальный порядок. Значит, дело не в том, что разрушения не затронули кухню.
«Все поправим», - сказал голос того, кто меня обнимал. А был ли он вообще?
Мне по-настоящему страшно, потому что я не понимаю, где галлюцинации, а где реальность. До меня вдруг доходит, что дверь была закрыта изнутри на два замка и цепочку. Разве мог кто-то сделать это снаружи? Α прорыв батареи, землетрясение, крики соседей? Если бы все это было наяву, разве сейчас в квартире было бы сухо и прибрано?
– Валерия, вам плохо? - беспокоится оставшийся в прихожей полицейский, когда я начинаю сползать спиной по стене. - Эй, тут девушке плохо! – окликает прошедших к бабушке медработников.
Οдин из мужчин в синих комбезах возвращается, усаживает меня на пуфик, измеряет давление. А я понимаю, что на мне пижама и пушистые тапочки с заячьими ушами, а вовсе не верхняя одежда, в которой я собиралась выходить из дома.