– В полиции тебе сказали, что есть улики, доказывающие, что он убил Джанин?

– Да, и я в это не верю.

– На месте преступления нашли его молоток.

– Тот самый, что лежал в квартире, когда ты шарилась там… Совпадение, верно?

– Теперь ты обвиняешь меня в том, что я убила Джанин?

– А ты этого не делала? Разве Джанин не состояла в отношениях с твоим мужем?

Лора попыталась замаскировать проблеск изумления, потом закатила глаза, словно актриса.

– Понимаю, ты стремишься обелить имя Райана, – сказала она, – и на твоем месте я тоже не захотела бы верить фактам. Ты рос вместе с ним, любил его и не хочешь думать о плохих вещах, которые он сделал. Но разве ты не понимаешь, что сейчас принимаешь такие же дурные решения, какие принимал он? Пожалуйста, умоляю, ради Генри и тебя самого, не позволяй ошибкам Райана разрушить и твою жизнь тоже.

Если б я не был в курсе всего, то мог бы решить, что в словах Лоры есть зерно истины. Она умела убеждать и разыгрывать жертву. Но я знал своего брата.

– Расскажи мне о своем сыне, Лора. Расскажи, как Генри стал таким.

Резкая перемена темы застала ее врасплох, и она на несколько секунд умолкла. Потом произнесла:

– Во время родов пуповина обвилась вокруг его шеи, и он пострадал от кислородного голодания.

– Вот только не было такого, правда же? Это ложь, которую ты вбила себе в голову, потому что думать так легче, чем признать истину. Я точно знаю, что случилось с Генри.

– Все из-за трудных родов, – твердо заявила Лора.

– Твой муж говорил Райану, что ты лжешь себе относительно своего прошлого и переписываешь события, чтобы выставить себя в более выгодном свете.

Она попыталась скрыть изумление.

– Не знаю, зачем Тони мог сказать подобное, но…

– И мне известно, что трудное рождение Генри – всего лишь одна из этих лживых выдумок, верно? Он родился совершенно здоровым.

– Это Тони так сказал?

– Нет, Эффи.