И чем больше угр говорил, тем больше Илья жалел о том, что не удалось взять этакого умельца. Не для того, чтобы отомстить. Илья очень хорошо представлял, насколько подобный ловкач может быть полезен для их рода. И сам по себе, и тем, что знает. А знал он наверняка много. Причем тайного. Таких, как Лука, не нанимают караваны охранять. А если и нанимают, то оч-чень непростые караваны.

В итоге пленному угру повезло. Убивать его не стали. Обещали отпустить за выкуп.

Потом Илья напился. Не в одиночку, конечно. Вместе с товарищами. Устроить пир по случаю победы – правильное дело. Так по обычаю.

Обычаи же Илья соблюдал. Однако напивался редко. То пиво кончалось, то девка какая подворачивалась.

А тут пива оказалось в избытке. Причем дареного. Старший сын убитого хозяина корчмы расщедрился.

Поначалу хорошо веселились: вспоминали подробности недавнего боя, потом песни пели. Видно, от песен Илье и взгрустнулось. Осушал чашу за чашей. Девку, которая к нему льнуть начала, прогнал. Чем безмерно удивил Рулава.

– Да ну ее! – пробормотал Илья, опростав еще одну чашу. – Все они тут одинаковые. Пугливые, липкие, трясутся, как холодец, а возьмешься покрепче – холодец и есть. Ни огня, ни плотности.

– О как! – удивился Рулав. – Слышь, старший, может, в тебе нурманская кровь проснулась? Ну, вроде нурманов, которые мальчишек нагибают?

– Ты дурак? – Илья спьяну даже не рассердился. – Откуда у меня нурманская кровь? Какие такие мальчишки?

– Так парнишки, они ж, это, поплотнее, – ответил тоже порядком набравшийся варяг.

Илья глянул на друга, подумал немного, потом показал ему ладонь с растопыренными пальцами:

– Видишь? Если я вот так возьму и сожму, – Илья сжал здоровенный, испещренный шрамами кулак, – тогда без разницы, чье мясо внутри. Тестом между пальцами поползет.

– Мое не поползет, – возразил Рулав.

Илья некоторое время смотрел на него, потом ухмыльнулся пьяно:

– В подружки себя предлагаешь?

Рулав некоторое время пялился на Илью, потому что тоже соображал медленно. Наконец до него дошло: размахнулся и врезал княжичу по скуле кулачищем. Громко получилось. Многие за столом оглянулись, а Малига, который разговора не слышал, но удар увидеть успел, даже вставать начал, чтоб драку дурную пресечь.

Однако Илья не обиделся и не рассердился. Удара будто не заметил. Хлопнул варяга по плечу:

– Шучу я, дурень! Уймись! На-ка, хлебни пенного!

Рулав ухватил ковш и присосался, глядя поверх края на Илью. С подозрением.

Малига с облегчением опустился на лавку и тоже потянулся к пиву. Обошлось. Рулав – гридень сильный. Но Илье не ровня. Особенно если по-новгородски, на кулаках. А с такой силищей, как у Серегеича, и булавы не надо, чтоб висок проломить.