Во-он, наша церковь показалась…
Да уж, апрель выдался, так выдался.
Глава 6 (1793 ноябрь)
Шансы у вас заканчиваются только тогда, когда вы перестаете пробовать.
Осень в этом году выдалась на редкость тёплой и сухой, Середина ноября, а заморозков ещё и не было. Лес стоит уже голый, но красные проплешины рябины, на опушке, общую картинку несколько разбавляют. По народной примете предзимье начинается, как с рябины упадут все листья. Вообще погода скорее октябрьская, ещё опята в лесу вовсю.
Начал ездить верхом. В конце концов, я же офицер, а сейчас офицер обязан быть хорошим наездником… Ну, мне хоть каким-нибудь…
Лошадь мне подобрали самую смирную. Морковкой зовут. Очень, видишь ли, она морковку любит. Рысью я её практически не пускаю, всё степенно, шажком, куда нам торопиться? За три месяца тренировок и она ко мне привыкла, и я свой зад приучил. Теперь начал даже удовольствие получать от верховой езды. Даже удобнее, чем, если бы сейчас трясся в коляске. Вот решил даже в гости съездить в Шаблыкино. Филька, естественно, рядом на пегом мерине. Тоже коняка спокойная. А вот Савва скачет, как настоящий кавалерист и не скажешь, что в егерях служил, всё пёхом, да пёхом.
Хотя, может это просто мне так кажется? Что я, ценитель выездки…
Да, уже ноябрь. Погода сегодня чудная – ветра нет, солнце греет как-то не по-осеннему… Хорошо!
А в Европе сейчас страсти нешуточные. Во Франции вообще бедлам. Этот год – одни мятежи. Две недели назад казнили Марию Антуанетту. Наполеон ещё капитан, и о том, чтобы стать Императором французов даже не помышляет. Талейран сейчас, кажется, сбежал в Америку. Н-да, Талейран… толерантность. Гм… Вот не люблю политических ренегатов. Вчера был ярым большевиком-ленинцем, но условия поменялись, и сегодня уже на выходе ярый антикоммунист. Всю жизнь говорит, в душе тайно ненавидел кровавый сталинский режим. Ну не сволочь, а?.. Но ренегаты, как раз в жизни устраиваются лучше… Потому, что жизнь – дерьмо?
Большое, противное пятно растекается на груди. Вот же, твою танковую дивизию! Поднимаю голову. В небе одна единственная ворона. Твою ж… ! Что она сволочь жрёт? Почему пятно белое? Как она, зараза целилась? По козырьку картуза и… Ну, почему именно на меня? Вон же Филька рядом едет.
– Филимон! Филимон, оглох, что ли? Дай тряпицу.
Я так и не могу понять, есть ли за мной надзор, или нет. За Суворовым, помнится, сосед приглядывал и куда надо постукивал. Но, во-первых, это будет при Павле, во-вторых, я не Суворов, а куда мельче…
В начале лета пришло письмо из казённой палаты, что моё прошение о регистрации «Общества на вере» и строительстве завода удовлетворено: «Рассмотрев донесение Ваше об учреждении Общества на вере и литейного завода Никопольской провинции Новороссийской губернии в Криворожском уезде у деревни Гданцевки, против мыса Криваго Рога, где найдены прииски железной руды в весьма обильном количестве, и видя, сколь велики пользы общественные от устроения оного завода произойти долженствуют, за благо признано полное разрешение всех предположений оного Общества на вере в рассуждении устроения оного завода и сим соизволяем». Я тут же написал Штиглицу, что обстоятельства неожиданно поменялись и наш первоначальный проект повернулся неожиданной стороной.
Николай был в курсе моих петербургских неприятностей, и мы уже с ним решили погодить с покупкой Гданцевки. Но прошение-то я написал раньше, ещё до того злополучного урока. Правда и тогда, положа руку на сердце, уверенности в положительном результате не было. А тут, на тебе!
Сейчас там уже во всю идут подготовительные работы. Главная проблема – нужны люди. А самое главное – нужен человек, который это всё построит и руководить будет… Как сманить Иванова?
Габриэль, он же Жан Самуэль Паули, он же Иван Семёнович, меня удивил, озадачил и, можно сказать, обескуражил. По нашим планам ранее, выходило летом открыть в Брянске мастерскую, где бы Габриэль с пацанами начал уже производство, как их здесь начали называть, самописок. По нашим расчётам это должно быть рентабельно и приносить доход. В самом начале – самописки для богатых, простые ручки и перья для простого люда, а в процессе развития – дорогие чернильные приборы и, может быть, какие-нибудь канцелярские принадлежности. Какие, я пока не решил, потому, как даже для канцелярской скрепки уже металл нужен определённого качества – во-первых, чтобы сразу не ломались, а, главное, чтобы ржавели хотя бы не на завтрашний день. В дальнейшем можно будет и хай-тек попробовать. Есть мечта стать новым Зингером, а Брянск сделать родиной швейной машинки. А, что? Если уж в политике не суждено историю подправить, то, может, в техническом прогрессе песчинку раньше сдвинуть, а там, глядишь, и весь ком немного в сторону покатится?.. На счёт мастерской я даже Иванову написал, просил совета. Тот ответил, что если нужна будет какая помощь, то могу «всецело на него рассчитывать».
Но Габриэль чего-то начал юлить. Мол, рано ещё, технологии не отработаны, мальчишки ещё всё сами не умеют делать, а он один, хотя бы с штучным, но производством много не наработает. Тем более, ему, как руководителю, надо будет больше административные вопросы решать, а не производством заниматься. Блин, отмазки на каждом шагу, причём, какая-то всё мелочь. Ну, не хочет он в Брянск! Может абсолютной самостоятельности боится? Дома у дяди он был под дядиным присмотром, здесь, хоть и более самостоятелен, но всё же есть я.
Причина оказалась ну смехотворно простая. У Габриэля появилась пассия!
Ну, так да ради бога! Дело молодое, а сладится, так совет, как говорится, да любовь. Правда, мои мысли насчёт его дальнейшего семейного счастья были несколько иные, но не буду же вмешиваться.