‒ Мне надо назад, ‒ раздалось в ответ безразличное.

‒ Зачем?

Он не ответил. Просто развернулся и ушёл. А Кира растерянно смотрела ему вслед, пока мир не поплыл перед глазами.

Сейчас она точно грохнется. И Кира, не раздумывая, уселась прямо на асфальт. Холодно уже не было. Почему-то стало жарко, очень жарко. Она даже немного расстегнула молнию на куртке, чтобы дышалось легче.

И что теперь делать? Что делать? Почему этот странный парень бросил её здесь? Вытащил из заточения, но не отвёл домой. Бросил. Просто бросил.

А, может, его и не было? Привиделся. И тварей не было. Обычные люди, которые затолкали найденную без сознания девочку в подвал. Без причин. Типа, по приколу. Но она очнулась и выбралась. Сама. Без чьей-либо помощи. Остальное ‒ кошмарный сон, бред, необъяснимый глюк, очередной побочный эффект Кириной ненормальности.

И у неё же есть телефон. Нужно позвонить родителям, сообщить, где она ‒ и всё, без проблем. Вот что надо делать.

Кира нащупала мобильник в одном из карманов. Руки дрожали, то ли от слабости, то ли от страха, что в аккумуляторе закончился заряд, что сигнал опять не поймается. Но всё было в порядке. Только трясущийся палец никак не мог попасть в нужный значок.

‒ Папа.

‒ Кирюша! ‒ словно вскрик или стон. ‒ Ты в порядке? Ты где? Ты как? Кирюшенька, не молчи! Ты где?

‒ Я на улице. Где-то. Не знаю. Я сейчас посмотрю.

Телефон пришлось убрать от уха, ведь, чтобы подняться, Кире пришлось упереться в асфальт обеими руками. Папа по-прежнему что-то говорил, но слов она не разбирала. Кое-как добрела до ближайшего дома, но названия улицы на нём не было, только номер. А папа уже кричал.

‒ Я сейчас. Я узнаю, ‒ не вслушиваясь, прошептала Кира в мобильник и направилась к следующему дому.

На том висела большая табличка. И номер, и улица ‒ всё указано. Кира назвала адрес.

‒ Мы сейчас приедем! ‒ воскликнул папа. ‒ Быстро приедем! Ты только никуда не уходи. Жди там. Ты одна?

‒ Одна.

А с кем ей ещё быть?

Разговор прервался, но уже стало намного спокойней, и Кира опять опустилась, только не прямо на асфальт, на поребрик, привалилась спиной к ограде палисадника. И почти сразу её обступил густой туман, но скорее всего не настоящий. Она медленно погружалась в забытьё, сознание отключалось, фиксировало автоматически, как появились родители, как склонились над Кирой, что-то говорили, пытались поднять.

Реальность разорвалась на отдельные моменты, превратилась в набор случайных образов, слов, прикосновений. Всё окончательно перепуталось, перемешалось. Не удивительно, что Кира не смогла потом ничего ни рассказать, ни вспомнить. Потому что сама толком не понимала, где сон, где явь, где вызванные сильным жаром фантазии.

Доппельты потом попались Кире в папином альбоме и показались особенно мерзостными. Ну ещё бы. Кого угодно передёрнет, если узнает, кто они на самом деле.