Вздыхаю. Хотелось бы мне не искать изъяны и скрытый смысл во всем, что он говорит, но пока не найду ответы, это станет, наверное, моим новым нормальным состоянием.

– Правда, правда, – признаю я и придаю голосу веселость, чтобы сгладить скрытый упрек, прозвучавший минуту назад.

– Ну ладно, мне пора идти. – Телефон приходит в движение вместе с Брантом. Он надевает туфли, и мне приходится отвести взгляд, чтобы от цветной сумятицы на экране не закружилась голова. Брант явно торопится. – Дождаться не могу, когда вернусь домой. Уже по тебе скучаю.

Выровняв телефон, он демонстрирует свою обворожительную улыбку, от которой у меня когда-то слабели колени и все внутри трепетало. Ту самую, что заставляла меня до боли тосковать по мужу, даже если он находился на другом конце комнаты.

Были времена…

– Когда вернусь, может быть, съездим куда-нибудь ненадолго? Ты и я? Туда, где тепло? – Даже из своего прекрасного далека он продолжает смотреть на меня так, будто я вот-вот развалюсь на части.

Может быть, и развалюсь.

И может быть, он это видит.

Смотрю в окна, обрамляющие наш камин из плит известняка, и вижу пустынный лес – без листьев, без красок, без жизни.

Положив телефон, сразу решаю договориться о встрече со своим врачом. Поскольку я никуда не еду и остаюсь на зиму здесь, придется поддержать себя лекарствами. Но я продолжу копать и ворочать камни, пока не откроется истина.

Я знаю, она где-то рядом.

И что-то мне подсказывает: она спрятана на видном месте.

Листаю контакты и останавливаюсь, дойдя до доктора Дьюдни. Мое внимание привлекает имя сверху.

Дэвис Гидеон – мой шурин.

Не виделась и не разговаривала с ним с тех пор, когда он в последний раз приезжал к нам на ужин. Он тогда перебрал с алкоголем, вел себя как задница, говорил бессвязно и осыпал ругательствами единственных двух людей, которым до него есть дело. А ведь ему почти сорок лет.

За любовно приготовленным ужином из куриной сальтимбокки, белых грибов, ризотто из шампиньонов и охлажденного рислинга я между дел сообщила Дэвису, что мы с Брантом подумываем стать приемными родителями. Дэвис чуть не подавился глотком «Буш-лайта», принесенного с собой, и спросил, с чего я взяла, будто гожусь для чего-то подобного.

Я проигнорировала данный комментарий, списав его на типичное для Дэвиса поведение. Этот человек живет для того, чтобы провоцировать скандалы, и любит наблюдать ответную реакцию. В любой момент он может все испортить. В большинстве случаев мы не реагируем на его вызывающие манеры, но в тот раз Брант не стерпел.

Муж велел ему выйти, отобрал ключи от машины, вызвал такси и сидел с ним на улице, пока Дэвиса не увезли, потому что всегда был настоящим братом и не мог бросить его в трудную минуту.

Момент был сладостный и одновременно очень грустный.

Я оставалась в доме, делала уборку после ужина и тщетно пыталась понять смысл замечания шурина, но потом решила, что это напрасная трата времени, потому что он… Дэвис.