Он кивает.
– После того случая я приобрел некоторую скандальную известность, но часть сделки, которую я заключил с ФБР, состояла в том, что они закроют глаза на мой алгоритм и все остальное, что я натворил, с учетом того, что если я снова займусь «черным» хакерством, то второго шанса у меня уже не будет.
– Но ты все-таки занялся.
Он приподнимает плечо.
– Когда я окончил старшую школу, мной заинтересовались несколько компаний, занимающихся системами безопасности, но бабушка хотела, чтобы я пошел в колледж. А я хотел доказать ей, что она смогла вырастить хорошего человека. Так я и оказался в Пенсильванском университете, чтобы быть с ней рядом, когда она стала болеть. А когда ей стало хуже, я принял предложение, которое позволило бы оплатить для нее хороший уход.
После этого мы оба замолкаем.
Через несколько минут я открываю дверь со своей стороны и выбрасываю свой самодельный нож как можно дальше в сторону леса.
– Это твой способ сказать мне, что теперь мы друзья?
– Нет, – я плотно закрываю дверь. – Это просто означает, что я больше не считаю тебя плохим человеком.
Маскировка
Я не сплю, а Малькольм то и дело дремлет, пока мы ждем восхода. Когда он просыпается, мы разговариваем. После того как я выслушала его историю и решила избавиться от своего оружия, между нами что-то изменилось. Несмотря на то что я неоднократно пыталась заставить его в подробностях рассказать мне, как мы собираемся добраться до моего дедушки незамеченными, он переводит разговор на другую тему. Тем не менее он охотно говорит о себе, и постепенно я открываюсь в ответ. Я рассказываю ему о маминой паранойе и жестком контроле, а также о том, как мне удавалось по большей части успешно обходить ее правила.
Я даже рассказываю ему об Эйдене.
– Тебе нельзя ему звонить. Ты же понимаешь, да?
Я киваю, но чувство вины из-за того, что я исчезла, ничего не объяснив, от этого не уменьшается. Я несколько недель убеждала себя разорвать отношения с Эйденом, но продолжала находить причины – на самом деле оправдания, – чтобы отложить этот момент. Может быть, он любил меня сильнее, чем я его, но мое отношение к нему могло бы и измениться.
А теперь…
– Может, когда все это кончится, ты сможешь… – Малькольм не заканчивает фразу. Ему нужно, чтобы моя мама оказалась виновной, и так или иначе он в ее виновность верит. Если окажется, что она не убийца, он ничего не получит. Меньше, чем ничего, ведь он уже так много потерял.
А если она виновна и он как-то сможет убедить меня в этом, тогда мне придется… что, помочь засадить ее в тюрьму?
Что бы ни случилось, я никогда не вернусь в наш дом в Бриджтоне. Но я надеюсь, что у меня будет возможность попрощаться с друзьями и Эйденом. Сказать ему… что с ним я была счастлива.
Обхватив себя руками, я крепко сжимаю их, стараюсь отогнать нарастающую боль в груди и только в этот момент замечаю, что различаю контуры деревьев в красновато-золотом свете.
Солнце восходит.