До этого центры персидской государственности были отнесены гораздо дальше на север. И поэтому не удивительно, что нынешняя столица Ирана оказалась сотнями нитей связана с Бухарой и Самаркандом (так уж все перекликается в нашем путешествии). Кроме всего прочего, первым известным европейцем, посетившим Тегеран, был испанец Руй Гонсалес де Клавихо, который следовал из Мадрида в Самарканд, ко двору Тимура. Он записал, что здесь, у подножия горы Точал, расположен крупный город, и в нем – дворец-резиденция Тимуридов.
В тридцатые годы прошлого века, в эпоху Семевского, который, впрочем, не мог бывать здесь, вероятно, это был упоительный город. Как и весь мусульманский Восток между двумя мировыми войнами. И какие интриги, какие шпионские страсти! В отличие от Александрии, воспетой Лоренсом Дарреллом в «Александрийском квартете», роман о Тегеране, о хитросплетениях английской, немецкой и советской дипломатии еще не написан. «Тегеран-43» – это только развязка, напряжение, охрана, стрельба, монументальные фигуры лидеров союзников. Но Тегеран 20-30-х годов – совершенно другая песня. Любовные истории, дружбы, предательство, ужас возможного возвращения на родину, тоска, ненависть, ясное небо. Все это еще ждет своего бытописателя…
…Километров за тридцать до иранской столицы начались «пробки» – на дорогах скопились легковые машины, грузовики, мотоциклы. И это неизбежно – в тегеранской агломерации проживает тринадцать миллионов человек. Но нам удалось легко обойти все трудности. Мы сели на хвост компании местных байкеров, и, лавируя за ними между потоками, на скорости ворвались в центр города.
Гостиницы в Тегеране – в отличие ото всей остальной страны – откровенно дорогие. Но, поспрашивав местных, нам удалось обрести номер за 200 долларов. Здесь это большая удача.
Еще в Казвине я нашел гида, и тут нам очень повезло. В сети был целый список русскоязычных тегеранских экскурсоводов, и я наугад выбрал одну даму. Но перезвонила совершенно другая. Та, первая, оказалась занята в эти дни, а вот Лилия – миловидная женщина лет сорока из Белоруссии, которая жила в Иране уже больше пятнадцати лет – была свободна. Она с радостью согласилась помочь нам, и мы договорились о встрече.
…Конечно, она была очень осторожна. Конечно, она взвешивала каждое слово. Но всему, что мы узнали о потаенной жизни иранской столицы, мы обязаны именно ей.
Это очень интересно, как люди привыкают жить под давлением. Казалось бы, ничего нельзя, но все можно. Европейская одежда для женщин под запретом, но дома все ходят в маечках и джинсах. Алкоголь под запретом, но его всегда можно купить в небольших магазинчиках и лавках. Фейсбука – нет, но при желании… Свободной любви нет – и все-таки… Клубной жизни нет, но постоянно у каких-либо друзей и знакомых случаются закрытые вечеринки, где можно все. Или почти все. В зависимости от настроения и желаний собравшихся, точно так же, как в Москве или Буэнос-Айресе.
Очень повезло нам и с водителем. Пожилой тегеранец Ахмад Ашпари прокатил нас по всем явным и тайным местам этого города, и город раскрылся так, как только мог он раскрыться за два дня перед путешественниками, явившимися из совершенно другого мира.
Фамилия Ашпари означает «водопад». Семья Ахмада и жила в районе водопадов, на севере Тегерана, там, где всегда царит прохлада. Может быть, поэтому он был такой сдержанный и в то же время радушный? Все зависит от климата – это старая и наивная мысль, но иногда в нее начинаешь верить…
…С чисто географической точки зрения Тегеран – удивительнейшее место на земле. Мы застали там, как минимум, три времени года – зиму, весну и лето. Если на юге +35 градусов по Цельсию, то наверху еще вполне может продолжаться горнолыжный сезон.
Город лежит у подножия хребта Эльбурс , поэтому за домами всегда видны заснеженные вершины. Высшая точка Ирана – потухший вулкан Дамавенд – отсюда где-то в нескольких сотнях километров. Но практически в самом городе находится гора Точал высотой под четыре тысячи метров. И это совсем неплохо – прохлада всегда рядом…
…В мифологии древних персов Эльбурс был центром мира. Вокруг него вращались Солнце, Луна и другие светила. По зороастрийскому преданию, именно на Эльбрусе высился родовой замок Пашутана – мудреца, которому не было равных ни на путях дня, ни на путях ночи. А в сопле Дамавенда тысячелетиями томится злой дух Биварасб – чудовище о двух змеях, вырастающих из его плеч. Туда его заточил авестийский герой Афридун. И, если приложить ухо к жерлу вулкана, можно услышать, как грозно и заунывно воет заключенное под спудом сказочное существо…
…Все эти легенды знакомы с детства каждому иранцу. Реальность, конечно, немного прозаичнее. Наверху, в прохладе, у подножия Точала расположены богатые кварталы – Шемиран и Дарбанд. В Шемиране – большая часть иностранных посольств. Тут же – летняя резиденция Пехлеви. А еще ближе к вершине – горнолыжные курорты, куда из города ведет канатная дорога.
Внизу же, ближе к центру и за ним, дальше к югу и западу живут люди победнее, попроще. Но это, как бы сказали в Европе, – средний класс. Самые же бедняки теснятся на юге. Там, в Султанабаде, на краю каменистой пустыни Кавир, нашли себе пусть иногда условную крышу над головой беженцы со всего персоязычного мира – из Афганистана, из Курдистана, из бывшей когда-то нашей центральной Азии, из городов и селений, разрушенных ирано-иракской войной. Этих людей называют «живущими на камнях». У них нет работы, царит страшная бедность. Ну, примерно такая же бедность, как в самаркандских махалля. Так что все на свете относительно…
…Когда ты попадаешь на улицы большого восточного города, он с первых шагов тебя оглушает. Здесь совсем другой ритм, чем в Европе, куда меньше личного пространства, зато больше хаотичных красок и звуков, никакой упорядоченности. Но при этом меня поразило в Тегеране полное отсутствие толкотни, крика и, главное, агрессии. Люди очень доброжелательны, такое ощущение, что они смотрят друг на друга с очевидной приязнью. Никакого раздражения, ругани, злости, зато много смеха и не отрепетированных, естественных улыбок. Никто ни на кого вообще не повышает голоса. За все время пребывания в Иране я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь сердился на детей. Дети тут обласканы и задарены, на каждую их просьбу – ответ «да».
– А как же иначе? – сказал наш Ахмад. – Дети дарят столько радости, зачем на них раздражаться?
Как нам объяснила Лилия, это свойство цивилизованного, окультуренного Востока. Нравы в быту, и особенно на людях, очень мягкие…
И еще с первых шагов по тегеранским улицам нас поразило обилие красивых лиц – мужских, женских, детских. Выраженные, иногда даже резкие черты лица, осмысленный взгляд, прямая посадка головы, выверенные движения, грация фигур. И еще подумал я в какой-то момент: «Как жаль, что девушек нельзя как-то подробнее рассмотреть. Только лица».
Но ведь и в этом есть что-то особенно возбуждающее. Фантазия может дорисовать все, что тебе угодно.
Конечно, нам хотелось попасть на закрытую вечеринку. Но Лилия нас разочаровала. Она бы нас пригласила, но, к сожалению, в те два дня, которые у нас отведены на Тегеран, ничего интересного у ее знакомых не предвидится. Жаль, но что поделать. С этим полный пролет.