– В этом вся ирония, – улыбнулся Муса. – На самом деле, старая иранская кальянная традиция – как раз крепкий табак. Сорт называли «томбак», или черный иранский. Курение «томбака» в чем-то подобно курению сигары. Хотя ассоциации дальние, но что-то общее все же есть. Как и в сигаре, используются специально подготовленные цельные табачные листы. Их наматывают на верхнюю часть кальяна и поверх них кладут угли. Получается совсем неплохо. И никакой чаши. Видели такой стиль?
– Ни разу.
– Это и не удивительно, – продолжал мой собеседник. – Кальянные, где курят томбак, теперь можно найти только далеко в провинции, чаще всего на востоке, ближе к Афганистану. В Тегеране, Тебризе, Исфахане и других крупных городах, повсюду в ходу европейский и арабский стиль. Так часто бывает. Традиция с Востока попадает на Запад и возвращается оттуда совершенно преображенной.
Кроме «томбака» в старые времена курили еще и «журак» – это уже ароматизированный табачок, изрядно сдобренный патокой. Из Ирана он почти ушел, зато его курят в Индии. Журак – сильно измельченный лист, и поэтому он не так интересен. Массовое производство и не слишком тонкий вкус.
Вообще, к сожалению, большинство курильщиков предпочитает у нас контрабандные западные сигареты. Даже знаменитые в прошлом иранские марки «Бахман», «Фарвардин», «Ордибехеш», «Тир» или вообще исчезли, или стали отравой для бедняков. Тут как с чаем. Выращиваем свой чай, а пьем китайский, индийский или цейлонский.
Кальянный табак – конечно, другое дело. Но и здесь преобладает арабский муассель, в котором, собственно, табака, очень мало. Однако я вам принес образцы, – и Муса передал мне несколько свертков…
…Об образцах лучшего иранского табака мы договорились еще месяц тому назад, когда беседовали первый раз по скайпу. Возвращаясь из большого путешествия, я всегда делаю лимитированную серию сигар с местными табаками. Можно сказать, что это моя личная традиция. В современных сигарах персидский табак не просто редкость – я таких сигар не знаю. А если я не знаю, значит, скорей всего, их нет. Так что в новых наших сигарах будет интрига, приятно оказаться первым…
Понравившийся мне лист я нашел, причем довольно легко. Муса был профессионалом, и выбирать было интересно. Я отобрал несколько вариантов, остальное – вопрос искусства и вдохновения. Надеюсь, пройдет не так много времени, и мы вместе с Мусой продегустируем мою иранскую сигару.
Жаль только, вряд ли это случится в Тегеране. Скорей, где-нибудь в Баден-Бадене или в Венеции. Что поделать? – так устроен мир, так закручены линии нашей жизни…
В свою очередь наш родной тоталфлеймовский кальянный табак произвел на Мусу очень сильное впечатление. Когда мы закурили, он просто расплылся в улыбке от удовольствия. Это было предсказуемо. Муса за этот вечер несколько раз дал пронять, что в его вкусе крепкие сорта, а у нас с этим как раз все в порядке. Ведь в дыме обычных современных иранских кальянов «услышать» настоящий табак – задача богатого воображения. Различить его там невозможно.
Total Flame – совершенно другое дело. Поэтому в Тегеране, да и по всей Персии, он был обречен на успех. По крайней мере, в этом меня заверил в кальянной над рекой Дарбанд у подножия горы Точала Муса Агахи – один из самых известных табачников этого города.
– Old school, – сказал он мне, – old school. Этот табак вернет нас к нашей собственной старой школе.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,
стремительная.
I. Прибрежный гламур и голый Хомейни
Покидать Тегеран не хотелось. В этом городе можно было прожить неделю, месяц, изучить его закоулки, долгими вечерами разговаривать с людьми, тусоваться ночи напролет на запретных вечеринках… Бывают такие города на земле, я их называю «обязательными к посещению», но это тоже слова. Они затягивают тебя, дразнят, очаровывают. Однако время, время… Хочется прожить тысячу жизней, а тебе дана только одна. Ритм у нее собственный, властный и чарующий.
…Из Тегерана мы ушли на север через горные перевалы. Высота – под три тысячи метров. Узкий серпантин ведет все выше и выше, справа – горы, слева – обрыв, слева – горы, справа – обрыв. Километров через сто от столицы уперлись в пробку. Оказалось – жуткая авария, машина улетела в пропасть. Хвост был длиной почти в десять километров. Объезжали его по «встречке», и из-за поворота выскочили прямо в объятия к полицейскому. Однако персидский гаишник не стал устраивать мелких разборок. Он просто отошел в сторону и показал знаком: «Проезжайте!».
Горная дорога – повсюду горная дорога. Красота невероятная. Леса поднимаются ввысь по склонам, а над всем этим великолепием царят вечные льды Дамаванда, первой вершины Персии, того самого вулкана, в сопле которого томится злой дух Биварасб. Сказки, конечно. Но природа оживает только тогда, когда она населена историями и преданиями…
Спускаясь с гор, падаешь прямо на Каспийское побережье.
На карте у нас было обозначено где-то 20 городов, но на самом деле это были 300 км бесконечных пляжей, вилл, отелей, ресторанов. Чистая классика Ривьеры: с одной стороны море, пляжи и шезлонги, с другой – сине-зеленые горы, впереди серой лентой вьется и зеркалит на солнце дорога.