Африканская жаркая пустыня Данакиль, что рядом с пышущим зноем Красным морем, мало чем отличается от Каракумов. Разве только кочевники в ней почернее лицом, цвет которого оттенялся белизной бурнуса. Но в остальном разницу трудно усмотреть.

И доктор Иван Петрович, заброшенный судьбой и высокими правительственными инстанциями Петербурга в район гибельной Асмары — он возглавил русскую медицинскую экспедицию в Абиссинию, — поразился, услышав за стеной палатки родную узбекскую речь.

До Туркестана тысячи верст, но явно кто-то резко, решительно спрашивал, а Алаярбек почтительно, но твердо возражал.

— Начальник спит. Не велел будить.

— Буди!

Топот коней, шум смятения в лагере заставили Ивана Петровича вскочить с походной койки и натянуть сапоги.

В окрестностях Асмары было крайне беспокойно. Только вчера абиссинская администрация бежала. Ходили слухи о приближении войск Махди, которые не очень-то щадили христиан-эфиопов.

Ходили слухи, что император Эфиопии Менелик II, лечить которого доктор был приглашен, внезапно скончался, что Британия, Франция и Италия, воспользовавшись этим, снова вторглись в страну и вызвали тем самым недовольство и восстания.

Доктору мало было до этого дела, но, с точки зрения воинственных и безумных в своем фанатизме последователей Махди, он был гяуром, и встреча с воинами пророка не сулила ничего приятного.

Вчера вечером проезжали какие-то итальянцы-военные и в страшной спешке предупредили, что врачебная экспедиция Российского Красного Креста должна поспешить в порт Массау. Но доктор имел, как он думал, немалый опыт работы среди правоверных и отнесся к предупреждению итальянцев со снисходительным пренебрежением.

«А сейчас — не слишком ли я понадеялся на авторитет медицины?» — подумал он.

Он откинул полог и вышел. Было еще темно, и он почувствовал себя пигмеем перед гигантским, как ему показалось, всадником, прямо вплотную наехавшим на палатку.

За ним на фоне светлого предрассветного неба черным частоколом стояли пики десятка других великанов.

Люди молчали. Но ржание коней, топот копыт, вопли, разносившиеся по лагерю, создавали такой шум, что доктор с трудом понял слово, произнесенное гигантом-всадником:

— Смерть неверным!

И неудивительно, что доктор машинально поднял руку, чтобы защитить голову от удара. Но меч-клинок не опустился, и тот же голос, к невыразимому облегчению доктора, прокричал:

— Опустите мечи! Здесь друзья мусульман!

Величественный всадник спрыгнул на землю и обнял доктора с возгласом, который, наверное, слышали во всем лагере.

— Ассалом алейкум, доктор Иван! Благодарение всевышнему, что первый, кого я увидел, оказались вы.

И, оторвавшись от доктора, он зычно крикнул: