— Да! Мы приехали в Бухару за нашим сыном. Мы здесь в доме муфтия. Мы выложили господину мюршиду свои слова и ждем справедливого решения. Каждый отец имеет право на своего сына. Отсутствует Мирза уже много лет. Пусть припадет к стопам своего отца. Пусть муфтий могуществен! Пусть он святой! Но сына он мне отдаст.

По тому, как решительно и сурово говорил Мерген, сделалось понятно — от своего он не отступится.

Все ясно. Отец ищет сына. Отец требует, чтобы его ему вернули.

И все же не поиски сына привели Мергена в Бухару, заставили его пуститься в долгие и далекие странствия.

Месть и любовь! Любовь и месть влекли сюда горца.

В жизни Мергена произошло невероятное.

«Осенний мороз загубил распустившиеся тюльпаны. «Прекрасная хозяйка горного убежища Юлдуз оставила дом, семью, дочь Наргис и уехала».

Все свершилось внезапно, когда и память о Джеляле, казалось, за годы — а их прошло более пяти — искоренилась, стерлась.

«Проклятие на Бухару! — говорил Мерген. — Проклят будет тот день и час, когда к нам в наши Канджигалинские горы приехал этот бухарский визирь. Разрушил он дворец моего счастья».

Ошибся тогда Мерген. Подумал простодушно, что если в душе его горит страсть, если его обуревает любовь к женщине, то и женщина должна отвечать такой же любовью. Он полагал:

«Выполнил я закон гор. Приютил и обласкал покинутую и несчастную. Ввел женщину в свой дом. Проявил благосклонность к разведенной. Возвел на свое ложе. Признал своей супругой. Совесть и честь мои чисты. Юлдуз воссияла звездой горного убежища. Она — Звезда, и рядом маленькая, но яркая звездочка Наргис, которую мы приняли в дочери».

Но самомнение подвело Мергена. Он думал, что лучшего мужа, чем он, и отца для своей дочери красавица Юлдуз не может желать, что она забыла Сахиба Джеляла, оставившего ее на произвол судьбы, что к прошлому нет возврата…

Но…

И Мерген отпустил Юлдуз в Бухару, но душа его не выдержала, и он поехал за ней, полный мстительных намерений.

Он ехал мстить. Так он думал. На самом деле он любил. Он терзался. Страсть и месть раздирали его сердце.

Он уехал верхом на коне, что было смешно, когда по железной дороге можно было доехать до Бухары в десять раз быстрее. Но сердце разрывалось, душа горела. И Мерген подумал: «Что мне до шайтан-арбы, когда у меня быстроногий конь?» Он поскакал верхом. Ветер бил ему в лицо, ветер гор и пустынь. Ветер утишил мучения, ветер притушил огонь в сердце… Но не надолго.

Все, все чувства вспыхнули вновь, едва он въехал под своды Самаркандских ворот старой, древней Бухары.

Горец Мерген не растерялся в Бухаре. В лабиринте махаллей, медресе, кладбищ, байских дворцов, базаров он действовал свободно и быстро.

Высоко, очень высоко стоял на лестнице правителей визирь Сахиб Джелял, дотянуться до него все равно, что по лестнице ангелов подняться на седьмое небо.

Но лесной объездчик не напрасно вспомнил о причастности жителей Тилляу дервишескому ордену накшбендиев. Глава ордена тилляуский муфтий, по всей вероятности, меньше всего хотел встретиться с воинственным Мергеном, но дервишеский устав обязывал. Господин мюршид сам свел своего беспокойного мюрида с визирем. Сахибом Джелялом для решения спора.