Из-под паранджи зазвенел чистый, звонкий голос:

— Он клялся мне в любви, подобной любви Меджнуна и Фархада. Но клянусь, человек, топчущий любовь, недостоин ее. Я… Да, я отказываюсь. Я требую развода. Горе мне и моей Наргис! Но я отказываюсь от него.

Гневные слова Юлдуз вызвали замешательство, и муфтию понадобилось немало времени, чтобы собраться с мыслями и вынести решение:

— Господин Джелял, ваша жена, то есть женщина, утверждающая, что она ваша жена… говорит о разводе. Что ж! Провозгласите во всеуслышание трижды «таляк-таляк-таляк!» и вопрос решен, ибо двоемужество — смертный грех. О господин мудрости, э-э-э, позвольте дать вам совет — зарежьте одного-двух баранов, устройте той, и грех ваш, если и есть наличие греха в отношении этой женщины по имени Юлдуз мы сочтем искупленным.

— Да будет так, — подал голос Аталык, молчавший до сих пор.

Очень довольный собой и своей мудростью муфтий даже улыбался, как просто все решается.

Он вобрал в плечи голову и весь напрягся, когда заговорил Мерген:

— Дозвольте, почтенные! Я не воин, чтобы проучить тебя, визирь, — сказал он, поднявшись во весь рост. — Мое оружие — камни на дне ущелья! Мои свидетели — тучи! Стрелы мести моей — зарницы на вершинах! У меня лишь кулаки и десять пальцев. Но пусть гремит барабанами вся армия эмира, а я требую — отпустите эту женщину. Дайте уехать из Бухары. Эта женщина больше не жена мне, но она из нашего кишлака, из Ахангарана. Она свободная. И я отомщу за эту женщину. И нет такого закона ни у аллаха, ни у людей, чтобы мне помешали это сделать.

— Неужели вы, мой господин Джелял? Чем я виновата?! Чем я заслужила?! — воскликнула Юлдуз. Она сорвала чачван, и никто не мог отвести взгляда от ее лица, так оно было прекрасно!

Юлдуз вскочила и, протянув руки, шла к Сахибу Джелялу, упрямо твердя:

— Чем я заслужила? Чем я заслужила?

«Я тоже тогда вскочил, — рассказывал Георгий Иванович, — я тогда меньше всего думал, чем я могу помочь. Но я, очарованный гордой, прекрасной Юлдуз, вполне мог бы броситься на Джеляла, на Аталыка и душить их. Но тут началась суматоха…

Все кричали, говорили разом.

Аталык хрипло приказал:

— Остановись, женщина!

Свидетель Кагарбек вопил:

— Отдайте женщину мне!

Мерген сыпал проклятьями. Перехватив Юлдуз на полдороге, он заставил ее закрыть чимматом лицо и повел к выходу.

Но путь им преградила толпа прислужников и белочалменных муллабачей, заглядывавших в дверь, привлеченных неподобающими криками.

Властно, решительно всех утихомирил Аталык: