Почтительное внимание самого визиря к этому русскому и его сыновьям переполошило вельмож. Они поняли свою ошибку: доктор явился в Арк в партикулярном платье, и его, очевидно, приняли за обычного, не слишком видного коммерсанта или путешественника-просителя, домогающегося приема у эмира. Они не знали, что сам визирь Сахиб Джелял задержал прием с тем, чтобы успели привезти чемодан доктора с парадным мундиром.

Но когда они увидели, что сам всесильный советник эмира окружает доктора вниманием и уважением, вельможи подхалимски «пустились кружиться мотыльками вокруг». Попытались заинтересовать гостей развешанными на огромном, довольно-таки выцветшем ковре музыкальными народными инструментами, захлебываясь от умиления, наперебой восклицали:

— Их высочество артист всех времен!

— Кто может так же совершенно сыграть на тамбуре? Никто!

— Их высочество, халиф правоверных, знаток макомов!

— Он играет на дойре! О, та супруга, которая разбирается в тонкостях исполнения эмиром и умеет вовремя похвалить их высочество Сеид Алимхана, пользуется особой его благосклонностью!

Они восхваляли музыкальные таланты эмира громко и шумно. Но внезапно все шарахнулись в сторону. В саломхану вошел черноликий пожилой человек с белыми блестящими белками колючих глаз и ничем не примечательным багровым лицом, скромно одетый в суконный камзол и мягкие сапоги без каблуков.

Он подошел к доктору с сыновьями и пригласил их послушать райскую музыку.

Он ручкой завел граммофон. И пока ребята перебирали грампластинки «Пишущий амур» — с розовым, пухлым младенцем с крылышками на этикетке в середине диска, — старший сын, презрительно оттопырив губы, прочитал вслух: «Фирма граммофон с ограниченной ответственностью» и заметил:

— Здорово! Да тут на арабском, английском, русском… надписи.

— Что из того, — возразил младший, — мама говорит, граммофон — это вульгарно. Граммофон сипит, трещит…

— Музыка ангелов! — воскликнул багроволикий.

Доктор искоса наблюдал, поддерживая разговор с визирем Сахибом Джелялом:

— Кто это? Тот, в камзоле, краснощекий. Знакомое лицо.

— Знакомое?… Вы видели? Там на площади… Джаллод его высочества! Палач. Болуш. Тот самый… с ножом.

— Палач? Здесь? — доктора прямо передернуло всего. Чувство тошноты поднялось к горлу. Его сыновья в обществе палача. Дрожь отвращения пронизала тело. Он подозвал сыновей.

— Не отходите от меня. Побудьте здесь.

Визирь Сахиб Джелял оставался невозмутим:

— С тем, кто у порога владыки, надлежит ладить. И разве вы, господин доктор, не знаете, что при дворах азиатских владык, палач — здесь он называется джаллод — самое приближенное, доверенное и самое уважаемое лицо? Шевельнет правитель пальцем — и уже притаскивают коврик крови. И господин джаллод Болуш — вся Бухара от Дарьи и до Дарьи имеет честь его знать — уже стоит перед троном. Знатный человек джаллод Болуш! Опора трона и государства. К тому же джаллод Болуш превосходно играет на тамбуре. Трам-там, трам-там! Их высочество частенько играет вдвоем с ним, как его… дуэтом, Все мы, придворные, с наслаждением слушаем… дуэт эмира Бухары и палача Болуша.

Многие из присутствующих шевелили пальцами на толстых животах, суетливо перебирая зерна четок.