— «Корнет Азаров, мой приятель старый…» — не удержался Лёшка. Вот так сюрприз: первый встреченный гусар оказался однофамильцем рязановской киногероини!

Витька, не глядя, пихнул шутника локтём.

Брови корнета поползли вверх:

— Мы разве знакомы? Не припоминаю…

Витька громко откашлялся.

— Извините нашего товарища, корнет. Он вспомнил об одном приятеле, вашем однофамильце. Тот тоже в кавалерии и даже в одном с вами чине.

— Да, в Сумском гусарском! — легкомысленно добавил Долотов.

— Право же? Никогда не встречал. Сумцы были в деле двадцать шестого августа?

Витя вздрогнул.

«Точно, корнет ведь был при Бородине. И если пересекался там с сумцами? Ну Лёха, ну трепло!»

— Мы здесь с особым заданием, — Витя сделал значительно лицо и попытался подпустить в голос официальные нотки. — Простите, пришлось ввести в заблуждение вашего… э-э-э… урядника, мы не имели права открыть ему правду.

Мишкина физиономия вытянулась.

— Мы испытываем вот это… — он положил руку на руль «Днепра», — …средство передвижения. К сожалению, в темноте сбились с дороги.

«Главное — не замолкать, и не дать никому рта раскрыть. Ляпнут какую-нибудь глупость, расхлёбывай потом…»

— Да какая темнота, барин? — снова влез казак. — Вона, какая у их лампа, чисто солнышко!

Корнет коротко взглянул на урядника. Здоровенный дядька осёкся, стушевался, сдал коня назад. На ребят он смотрел недоброжелательно, тиская мушкетон.

«…курок-то на боевом взводе…»

А казак уважает Азарова, понял мальчик, даром, что тому не больше шестнадцати. И вряд ли дело только в чине: гусарский корнет невелика птица. Видимо, успел проявить себя…

Корнет подал коня вперёд, склонился к «Днепру».

— Весьма любопытно. Как вы это назвали — «средство передвижения»?