Мишка наклонился, посмотрел на экран и присвистнул:
— Ничего себе! Значит, всё-таки
— Оно. — Витька засунул гаджет в сухарку. — То самое, Мих. Слезай, приплыли…
— Парни, вы чего? — удивился Долотов. Он по-прежнему сидел на переднем сиденье «Днепра». — Что вы там за игры затеяли — «То — не то?» Поехали скорее, а то дождик начинается! Сергеич ждёт!
Витька поднял голову. Небо чёрное, угольное, звёзд нет, на кожу ложатся мелкие капельки. И снова холодно, как тогда…
— Лёх, ты только не пугайся, ладно? По моему, здесь нас никто не ждёт…
Три выстрела ударили один за другим — совсем рядом, за поворотом.
Лёшка крутанул руль, луч фары ударил вдоль дороги. Витя машинально отметил, заметил, что колеи лесной грунтовки стали другими: не глубокими, со следами рубчатых протекторов а… другими. Будто этой дороги никогда не касалась автомобильная резина. Две светлые полосы, пробитые в траве, неглубокие, узкие…
«…ну да, здесь же ездят на телегах…»
В полосе света возникли три всадника. Чёрные каски с высокими гребнями, зелёные мундиры. У переднего, на рыжей поджарой лошади — ружьё. Держит вертикально, уперев прикладом в колено. Короткий, толстый ствол взблеснул жёлтым металлом.
Лёшка привстал в седле и радостно замахал кавалеристам.
«…он думает, что это свои, реконструкторы! Посидели у костра, употребили немного — и решили поскакать по ночному лесу, развлечься…»
Мотоцикл дёрнулся вперёд, и Витька едва успел вцепиться в знакомую скобу. Всадники прянули в стороны, вырываясь из луча, передний вскинул к плечу ружьецо.
Что-то взвизгнуло между Витькиной головой и седоками. Лёха от неожиданности рванул руль влево. «Днепр», не успевший набрать скорость, въехал передним колесом в кусты и неспешно завалился набок. Все трое покатились в колючие заросли малинника.
Снова захлопали выстрелы — ближе, шагах в двадцати от места ДТП. В луче фары замелькали верхоконные. Давешний стрелок вскинул ружьё, держа, его как дубинку, за ствол. Из темноты наскочил всадник, ударил грудью коня, рубанул. Клинок скрежетнул по металлу, стрелок завалился, теряя каску, и тут фара погасла. В темноте, слышался лошадиный храп, лязг металла и громкая матерщина вперемешку с хриплыми воплями на незнакомом гортанном наречии.
Опять ударили выстрелы — раз, другой! — и схватка сместилась куда-то вбок. Потом раздался протяжный, полный мучительной боли крик, и всё стихло.