– Максим Эдуардович, вот Панов Илья Иванович, повезло он один.

– Ага… – я посмотрел в карточку, возраст 35 лет, значит наш. – Спасибо. А сейчас самая сложная задача, найдите гражданина Костина.

– Есть! – Жуев подошёл к другой картотеке.

Взяв две книжки Иванова и Панова, я сел изучать их. Оба были уволены со службы четыре года назад, проживают на окраине города. Какими делами занимались…

Ход моих мыслей был грубо прерван распахнувшейся дверью, в архив зашли двое мужчин чуть моложе Жуева, оба громко ржали, не смеялись, не хохотали, а именно ржали, прям как кони. Причём оба, похоже, были поддатые.

– Здорово, Ермолай! Ты не представляешь, что мы сейчас видели! Ха-ха! Ой, не могу! Михалыч, расскажи! – Мужчина сильно хлопнул по плечу, так называемого "Михалыча", от чего тот пошатнулся.

– Короче, что там, на соседней улице было! По порядку, бабу Маню знаешь? Ну, вот у неё кот, он притащил ей на крыльцо несколько трупиков мышей. Баба Маня вышла, воду грязную выносила, ну пол она там помыла только что, так вот, а там мыши! Она визжит, ведро от себя бросила, а там как раз дьячок из прихода нашего, ты его знаешь, Юрка Косоглазый, на службу бежит. Вот вся грязь на него и вылилась! Парень в ругань, только стой и записывай!

Пока один рассказывал, второй стоял и ржал, чуть ли не давясь от смеха. Придя в себя Михалыч продолжил:

– Мы что придумали, давай напишешь новую челобитную следаку-то опричному, новому! Как его там Маковский, Дашковский?

– Фиалковский. Максим Эдуардович, если точнее, – чуть повышенным голосом, объявил я им о своем присутствии. – Вот оказывается, кто автор тех, с позволения сказать, творений эпистолярного жанра, что меня пачками таскает ваш сослуживец.

Двое подьячих впали в ступор, у одного из рук выпала небольшая бутылка, сразу же разбившись об каменный пол. Я закрыл карточки, подошёл к ним, глянув на образовавшуюся лужу:

– Да… Попали вы, господа. Судя по цвету, консистенции, запаху это медовуха. Значит, распиваем спиртные напитки на службе? – Я сложил руки на груди, сверху посмотрев на работников архива.

– Мы же не для себя… – один из них пытался неумело оправдываться. Кому же еще, если не им? Про то, что я приду, они не знали, остается только их начальник Жуев.

В это время к нам подошёл Федос, копавшийся в картотеках. Он наклонился, обмакнул в лужу палец, после облизнув его:

– М-м-м, хорошая… Он прав, я попросил их прикупить бутылочку, но не подумайте! Распивать мы бы стали только строго после работы!

– Потом. Потом, с вами разберусь по этому поводу! – Я обратно сел за стол. – Сейчас, граждане-тунеядцы, помогите вашему коллеге Жуеву найти дела, связанные с Фёдором Костиным. Дьяк вам всё объяснит.

Федос взял своих товарищей под руки и увёл в глубину хранилища. В принципе, работа должна ускориться в три раза, если они не будут филонить. Через пять минут из-за стеллажей послышался грохот от падения, шелест разлетевшихся бумаг и ругань Федоса Жуева:

– Михалыч, ты что творишь? Сам будешь странички во всех делах по порядку раскладывать!

Подьячий в ответ лишь произнес что-то невнятное и продолжил работать. Искали нужного мне человека они долго, около получаса. Пока они это делали, я подробно изучил книжки на Иванова и Панова, ничего особенного за ними замечено не было, службу несли добросовестно, раскрываемость хорошая, взысканий не имели, в общем, зацепиться не за что. Около стола появился дьяк, он бросил на него тонкое дело и сел напротив, хлебнув холодный чай:

– Вот, нашли окаянного. Запрятался в деле о наезде лошади на человека.