Он и вправду всецело винил себя. Каждый раз при виде Джио он ощущал знакомый укол вины.

— Я должен был заметить, что происходит, что он тонет, но я был слишком поглощен собой. Скучал по Розе, мучился чувством вины из-за того, что произошло с тобой, злился на тебя, злился на себя. Я предал Джио так же, как я предал моих родителей.

Произнося эти слова, он чувствовал, как тяжелое бремя спадает с его плеч, его сердца. Он никогда не думал, что объединяет две трагедии, соединяя свое горе, вину и ярость после двух потерь. Взгляд Минти смягчился, и поза стала менее неприступной, хотя она оставалась вне зоны его досягаемости.

— Как это может быть твоя вина? — спросила она. — Твои родители погибли в автокатастрофе. Роза была больна. Ничто из этого не имеет к тебе никакого отношения.

Не имеет к нему отношения? Если бы только это было правдой.

— Ты знала, что пострадала только передняя часть машины? — спросил он. Минти молча помотала головой. — Я должен был ехать с ними, но вместо этого упросил их разрешить мне провести день с другом. Если бы я не был таким эгоистом, я был бы там с ними, я мог бы выйти из машины.

Я мог бы позвать на помощь или помочь им выбраться. Полицейский сказал, что они умерли не сразу.

Мысль об их страданиях, о том, как они умирали, раненые, после катастрофы, мучила его. Он мог спасти их. Он должен был их спасти. Минти безотрывно смотрела на Луку, ее голос звучал мягко, но твердо и четко, пробиваясь сквозь вину и ярость.

— Тебе было одиннадцать. Ты сам мог погибнуть. Если они были в сознании, что маловероятно, Лука, они были бы очень рады, что тебя там не было, что ты был в безопасности.

— Я мог бы спасти их, — сказал Лука уже менее убежденно.

— Нет, не мог бы. — Она взяла его лицо в свои руки, ладони были мягкими и прохладными. — Тогда ты был просто мальчиком. Сейчас ты мужчина, невероятно сексуальный, успешный мужчина, который думает, что должен спасти мир. Ты знаешь, Лука, мир не нужно спасать. Но Джио нужно. И ты можешь это сделать. Ты единственный, кто может это сделать.

— Ты мне поможешь? — В груди у него все сжалось, пока он ждал, что она скажет. Она нужна ему для этого так же, как ему было нужно ее возвращение. Ему нужно то, что осталось от их странной семьи, от одиноких раненых людей, которых объединяла история, кровь и любовь одной замечательной женщины.

— Конечно.

И он мог продолжить дышать.

— Начни сейчас, Лука. Я собираюсь переодеться и посмотреть, что нужно моему отцу. Ты позвони Джио. Поговори с ним. Пригласи его завтра на ужин. Я буду ждать здесь, прямо здесь.

Она отпустила его и наклонилась, чтобы легким поцелуем коснуться его лба, еще раз взглянув на него, повернулась и исчезла в каюте. Лука вытащил из кармана телефон. Она была права. Настало время действовать. Отпустить злость, вину и боль. Оставить прошлое позади.

Настало время возродить семью, и на этот раз Минти была рядом с ним. Там, где она и должна быть.