Лука привез сюда Минти, чтобы ее приручить; он не хотел, чтобы эти каникулы обернулись долгосрочными последствиями. Он просто хотел хоть один раз за свою долгую жизнь как следует расслабиться с человеком, заставляющим его забыть обо всех заботах и ответственности.

Но сейчас он не чувствовал себя расслабленным. Каникулы подходили к концу, и, что бы он ни говорил об отдыхе и отсутствии ожиданий, все изменилось. И это создавало напряжение.

Но как можно приручить дикое создание, не навредив его природной сути? Она хочет его сегодня — это было очевидно, — и она может хотеть его завтра. Но что будет после, когда ей наскучит жизнь в итальянской деревне и ее роль в «Ди Торе дольче»?

Будет лучше и безопаснее положить этому конец, чем бы это ни было, и вернуться к привычной жизни. Вся проблема в том, что Луке стало чуть больше нравиться путешествовать по дикой части. И он не знал, может ли вернуться назад, даже если захочет. А сейчас он и не хотел этого.

Минти с наслаждением вытянулась.

— Это было потрясающе, спасибо. — Она с сожалением посмотрела на остатки их празднества: оливки, роллы из чиабатты, консервированное мясо, сыр, анчоусы, целую гору салата и холодные жареные овощи.

Нет, больше ни одной оливки… Хотя в ней еще осталось немного места… Она печально посмотрела на Луку, подобно жалобному щенку.

— А пудинг?

Лука уставился на нее.

— Пудинг? — сказал он недоверчиво, указывая на скудные остатки их пикника. — У тебя еще есть для него место?

С минуту Минти обдумывала его вопрос. Она, разумеется, наелась, но для вкусного сливочного мусса или панна-котты еще оставалось место. Возможно, тирамису, если не слишком много.

— Совсем чуть-чуть.

Он покачал головой, в уголках его глаз собрались веселые складки.

— Ты съела по меньшей мере четыре ролла за завтраком и большую чашку фруктов.

— Фрукты не считаются.

— Ну, тогда лимонный торт в Позитано.

— Но это специально для меня. Отказываться было неудобно.

— Пицца в Амалфи.

— Очень тонкое тесто, вместе с ней я ела рукколу.

— Мороженое в Равелло.