– Потому что мне это нравилось, – Крис слегка прищурилась, аккуратно положила перо и сплела пальцы под подбородком, – в этом был смысл моей жизни. Мое предназначение.

– А как же мы с отцом? Ты… – голос Питера прервался, но он все же закончил: – Ты нас совсем не любила, да?

Крис покачала головой.

– Любила. Даже очень, – она вдруг протянула руку и погладила Питера по щеке – чего тоже ни разу в жизни не делала, – ты помнишь только, как я уходила… но ведь я всегда возвращалась, верно?

– Но почему ты не могла остаться? – в отчаянии произнес Питер, накрывая сухую, узкую ладошку своей. – Почему, мам?

Глаза Крис вспыхнули, и на какой-то миг она помолодела – как молодел Фэлри, когда чувствовал себя живым, юным, влюбленным.

– Потому что одной только любви недостаточно для счастья. Некоторым – может быть. Мне – нет.

– Мне было бы достаточно! – с вызовом произнес Питер, и Крис улыбнулась. При жизни у нее не было такой доброй, ласковой улыбки.

Быть может, надо умереть, чтобы научиться так улыбаться.

– Тогда борись за нее!

Порыв темного ветра унес ее голос, и он растворился в ночи вместе со всем, что окружало Питера.

«Бороться – это она умела лучше всего», подумал он, глотая слезы. Щека, казалось, еще хранила прикосновение жесткой ладошки. Вокруг царила туманная тьма, без конца и без края.

– Эй! – крикнул Питер, озираясь. – Выпустите меня! Хватит этих игр! У вас все равно ничего не выйдет, я больше не поддамся! Не расходуйте наркоту понапрасну, она, наверное, дорогая…

Внезапно сверху над ним вспыхнуло огромное кольцо света – и упало вниз, озарив сиянием все вокруг. Питер невольно зажмурился, а когда открыл глаза, невольно сделал шаг назад.

Никаких декораций не возникло, и его назойливый собеседник не появился и не подал признаков жизни. Питера по-прежнему окружала клубящаяся серая мгла, лишь слегка освещаемая пульсирующим на земле кольцом света.

И, переступив это кольцо, к нему приближался Мелл Фэлри – в простой бежевой сегийской тунике и серых штанах, он шел, поднимая босыми ногами легкие облачка серой пыли. Словно ступает по пеплу сгоревшего мира, подумал Питер, но не это заставило его задрожать и отступить на пару шагов от того, кого Сильван назвал его Даром Небес.

Что-то неправильное было в фигуре эр-лана, и когда он остановился в нескольких шагах от Питера, тот почувствовал, как в груди растекается холод.

Волосы Фэлри были коротко и неровно обрезаны, он тащил их за собой в безвольно опущенной руке – казалось, по серой пыли тек золотой поток.