25

Море, вездесущее, настырное, прекрасное. Водоросли, соль, креветки и простор. Удушливая вонь выброшенной на берег рыбы, превращающейся в слизь на камнях, вопли зловредных чаек. Смрад птичьего помета и головокружительный аромат ураганного ветра, пронесшегося над водной гладью тысячи миль.

Береговая линия скалистая, изрезанная заливами и бухтами – особенно не прогуляешься. Выбираться наверх, на скалы Питер не рисковал – вдруг Сарга все еще ищет их. Лишь однажды, уступив его настояниям, Фэлри помог ему добраться до того места, где они расстались с Тайроном и поискать его тело.

Но сколько ни ползал Питер среди скал, так ничего и не нашел. Возможно, подручные Сарги забрали тело, хотя зачем оно могло понадобиться эр-лану? Питер гнал от себя мысль, что Тайрон выжил и попал в плен, и прямо сейчас Сарга проводит над ним бесчеловечные эксперименты. Хотя, конечно, это были лишь шутки воспаленного воображения – никто не смог бы выжить, упав с такой высоты.

Странно, что не нашлось и следов крови, но она, конечно, быстро высохла и слилась с грязно-бурым цветом скал.

Дни проходили, почти неотличимые друг от друга. Это чем-то напоминало Питеру жизнь в деревне, где он вырос. Там нужно было ухаживать за огородом, колоть дрова и таскать воду – здесь добывать еду, готовить еду и да, таскать воду. Емкости больше раковин, величиной с пару ладоней, у них не было, а Питер уже забыл, как много воды требуется человеку для жизни. Даже одному, потому что Фэлри пресную воду не пил.

Роли распределились как-то сами собой – эр-лан приносил из моря рыбу, моллюсков и крабов, Питер ходил за водой и готовил. Походы к ручью отнимали большую часть времени, но это было и к лучшему, потому что эр-лан по-прежнему не мог подолгу оставаться на суше.

Костер – они все-таки развели огонь, используя в качестве трута кусок, оторванный от штанов Питера – тоже требовал постоянного присмотра. Питер держал угли в глубокой яме, выкопанной в песке, и тщательно следил, чтобы они не гасли. К счастью, топлива на берегу валялось прилично – обкатанное солью, высушенное до звонкости дерево, которое неизвестно откуда притащило течение. Ни одного дерева на этом берегу Питер еще не видел, сплошь голые, бесплодные скалы.

Один раз высокий прилив залил костер, пришлось перенести его в самую глубь пещеры, как и все нехитрые хозяйственные приспособления – в основном раковины для воды. Туда Фэлри было уже сложно добраться, и Питер приносил ему печеную рыбу и крабов к полосе прибоя. Они сидели на плотном песке, ели и разговаривали, пока эр-лан не начинал кашлять и тяжело дышать. Он старался не показывать, как ему тяжело, но Питер замечал беспокойные движения прозрачного хвостового плавника в волнах – беседуя, Фэлри обычно находился наполовину в воде, иначе чешуя быстро высыхала.

Питер знал, что эр-лану вообще не нужна готовая еда, он спокойно может есть все сырым – и, несомненно, ест – там, в море. Что находиться на суше подолгу для него мучительно. Но он так страстно хотел быть с Фэлри – пусть недолго, пусть хоть так, но вместе. Слишком истосковалось его сердце, чтобы отказаться от такой возможности.

Во время их недолгих встреч говорил в основном Питер, тем более что Фэлри это тоже давалось тяжело и укорачивало срок его пребывания на суше. И Питер болтал без умолку, словно стремился пересказать все новости, случившиеся в Омороне со дня исчезновения эр-лана. Тот полулежал на песке, подперев голову точеной рукой, и слушал его, как соловья, не отвлекаясь ни на минуту. Порой легкая улыбка касалась его бледных губ, и сердце Питера сладко сжималось и замирало – но он опять, как когда-то давно, не осмеливался сделать первый шаг и поцеловать Фэлри. Не говоря уж о чем-то большем.

Да и как оно происходит, это «большее», ну… у рыб?

Не требовались глубокие познания в биологии, чтобы сообразить – процесс этот не слишком-то интересный и захватывающий. Но Питер гнал от себя подобные мысли – в конце концов, Фэлри здесь, рядом, он мечтал об этом долгие годы, не стоит искушать Всемогущего и желать большего.

Но он конечно, желал и сильно. Воспоминание об объятиях Фэлри, о том неповторимом чувстве, когда тебя обнимают буквально всем телом, не давало Питеру покоя ни днем, ни ночью.

Он довольно быстро оправился от последствий падения в воду, и в конце концов рискнул пойти ва-банк.

– Почему бы тебе не взять меня с собой? – спросил он, когда их очередная встреча подходила к концу.