ОСОБОЕ МНЕНИЕ НЕКОТОРЫХ КАВАЛЕРОВ
Пожалуй, с того памятного дня, как граф де Ла Фер приказал поднять меня повыше к небу и закрепить в таком положении, не было мне так больно и обидно.
Два письма лежали передо мной на кровати, два письма… В одном рай, в другом ад. За что?!
Всхлипывая и вытирая слезы пополам с соплями кружевным подолом пеньюара, я, как каббалистические письмена, до рези в глазах перечитывала эти две записки, пытаясь понять: ну что же случилось?
Даже прославленное иезуитское коварство меркло перед последним письмом. Слишком уж горячими были строки, предшествующие ему, зачем, неужели лишь для того, чтобы больнее хлестнуть потом? Хлестнуть наотмашь, словно хлыстом зазевавшуюся комнатную собачонку, попавшую под руку благородного охотника.
К концу дня я выревела все слезы…
Умылась, заперла письма в ящик стола и велела Кэт привести ко мне господина д"Артаньяна, как только он придет. Он не пришел.
На второй день гасконец тоже не явился. Учитывая то, что до этого он приходил с регулярностью почтового экипажа, это было странно.
Д"Артаньяна не было, зато появился дорогой брат, помятый и потратившийся.
Из его скупых слов удалось вытянуть, что он попал в интрижку с дамой из числа тех, кого именуют гулящими, но у этой дамы, к великому удивлению дорогого брата, оказался муж, явившийся в разгар свидания и чуть было не пришивший Винтера без долгих разговоров.
Деверь спасся, добровольно отдав ему содержимое своих карманов, свои цепочки, кольца и красивый плащ.
Все это напоминало милую игру, под названием «германская ссора», которую разыгрывали в Париже публичные девки совместно с бретерами, деля потом добычу пополам.
Сославшись на головную боль, дорогой брат заперся на своей половине в компании с дюжиной бутылок испанского.
Я села писать послание гасконцу:
Я вызвала Кэт и приказала немедленно доставить письмо господину д"Артаньяну, Улучшение здоровья горничной, видимо, было недолгим, потому что она опять стала очень болезненно выглядеть.
Она отсутствовала значительно дольше, чем можно было предположить, учитывая расстояние от Королевской площади до казарм гвардейцев Дэзэссара.
Наконец Кэт появилась и передала от имени гвардейца, что он благодарен мне за благосклонность, предоставляет себя в мое распоряжение и в девять часов вечера будет на Королевской площади. Видимо, в доме господина д"Артаньяна не было ни клочка бумаги…