На другой стороне дороги с односторонним движением находился маленький садик, за ним — симпатичный двухэтажный особнячок, в котором располагалась единственная организация «Чистый мир», о чем извещала соответствующая вывеска. Бизнес Николая Ильича Глотова развивался динамично. Офис снаружи был опрятным, имелась парковка для сотрудников, въезд с Каменской и даже шлагбаум, срабатывающий от пульта.

Человек, похожий на Глотова, подъехал к офису два часа назад. Припарковав свой «Инфинити» у крыльца, скрылся в здании и больше не высовывался. На фото вроде он — коренастый, неплохо развитый, со скуластой физиономией. Я перелистывал бумаги в папке, кося одним глазом на особняк, освежал в памяти все, что знал о фигуранте.

Успешный бизнес, семья, чадо в Праге, никаких проблем с правоохранительными органами, родители умерли, остался брат, с которым он почти не общается… Все хорошо, если бы не акрофобия — патологический страх высоты, имеющий явные клинические проявления и так мешающий жить и работать! Желание излечиться, походы к модному психоаналитику, у которого имелся кардинальный рецепт — небо, самолет, девушка…

Я вздрогнул от смеха, но кофе не расплескал. Кстати, о том, что случилось с девушкой, информации не было. Я бы ничуть не удивился, узнав, что ее прибила супруга пострадавшего, хотя в чем вина той девушки, помимо участия в изгнании Глотова из самолета?

Отсмеявшись, я обнаружил, что настроение лучше не стало. И вообще «грешно смеяться над больными людьми». Я иногда выходил из машины, прогуливался по тротуару, снова возвращался. Содержательный день!

В районе часа дня Глотов соизволил покинуть офис. Он вышел в расстегнутой замшевой куртке, прыгнул в машину и выехал на Каменскую, лихо подрезав девчушку в сиреневом «Витце». Девчушка истерично давила на клаксон, заливалась матюками. Этот тип был еще и лихач!

Когда вслед за Глотовым я тоже подрезал девчонку, у нее началась форменная истерика. Я не стал останавливаться, покатил за фигурантом, выдерживая дистанцию. Бессмысленно описывать последующие маневры по узким улочкам центра. Я не отставал, в итоге мы оказались на улице Военной, переползли запруженную Ипподромскую и покатили в глубь частного сектора Октябрьского района.

У Глотова там имелся свой заводик. Полная глушь, склады, старые заводские корпуса, длинный бетонный забор. Дорога ужасная — тут уж не до нового асфальта, хоть бы старый аккуратно сняли! Глотов въехал на территорию небольшого предприятия, я машинально подался за ним — и чуть не стал участником драмы под названием «Шлагбаум наносит удар»! Я среагировал, подал машину назад, и тяжелая полосатая штуковина грузно рухнула перед моим капотом. Из будки высунулся скалящийся охранник, осведомился, что надо.

— Это блинный цех? — спросил я.

Страж шлагбаума заржал.

— Нет, это малое предприятие по переработке пластиковых отходов, — ответствовал он, — дальше — ритуальная контора, цех по изготовлению гранитных памятников и морг больницы для страдающих онкологией.

— Боже, неужели я ошибся городом? — ахнул я и стал сдавать обратно. Охранник посмеялся и ушел, прихрамывая, в свою будку. Я сдал задним ходом в проезд и припарковался у обочины, где стояли несколько машин.

В этой глухомани, где не было жилых домов, тоже трудились люди. Суббота на календаре их, видимо, не смущала. А вот меня смущала! И как-то не укрылось от внимания (и даже царапнуло мозг), что сзади со стороны центра тихо подъехал грязный темно-серый внедорожник и занял парковочное место в трех машинах от меня.

Я насторожился. Профессия такая, что всегда посматриваешь в зеркало заднего вида, даже не имея на то оснований. После вчерашнего инцидента с Варварой основания были.

Стекла внедорожника покрывала тонировка — до первого гаишника (если он сам, конечно, не гаишник). Машина не прижалась к бордюру, как остальные — слегка вылезала из ряда, значит, прибыла ненадолго. И у водителя имелась возможность видеть стоящие впереди машины. Казалось бы, что такого? Но в горле тут же пересохло, стало неуютно. Я машинально нащупал травматический пугач в подмышечной кобуре. Сегодня я его не забыл.

Текли секунды. Глотов с территории завода не выезжал. Внедорожник тоже не шевелился. Водитель погасил фары, но из машины не выходил. Прибыл бы сюда по делу — неужели бы не вышел?

Дискомфорт усиливался, но стопроцентной уверенности не было. Мало ли зачем он сюда приехал. Всех подозревать — недолго и до маниакального синдрома. Текли минуты — водитель не выходил. Глаза устали перебегать с одного зеркала на другое. Я мог бы выехать из ряда, проследовать дальше по проезду — и все бы стало ясно, пристройся он в хвост. Но я выбрал другой вариант. Терять Глотова тоже не хотелось. У маньяков редко бывают сообщники, но возможны всякие варианты.

Я вышел из машины, сделал вид, что разминаю кости. Трафик в проезде был незначительный, я никому не мешал. Внедорожник стоял неподалеку и словно подсматривал за мной одним глазом. Я закурил, медленно обогнул капот, поднялся на тротуар (от последнего — одно название) и прогулочным шагом направился вдоль припаркованных машин. Сердце колотилось, я расстегнул верхнюю пуговицу, чтобы при необходимости выхватить недоразумение из кобуры (у него хоть вид приличный).

Ракурс менялся, я приближался к серому внедорожнику. Вроде «Субару», номера, естественно, замазаны грязью, стекла непроницаемы. Что там делает водитель — джигу танцует, целится в меня? Но стрелять через стекло не будет, машину жалко, а начнет опускать стекло, я уж как-нибудь среагирую…

Осталось несколько шагов, внедорожник был рядом. Я понятия не имел, что делать дальше. Постучаться, что-нибудь спросить? Ну, стоит себе машина, никого не трогает…