Глава первая

20 октября.

До моей смерти оставалось двенадцать минут. Я допил коньяк, порылся в кармане, бросил купюру на барную стойку. Бармен кивнул мне как старому знакомому, сочувственно улыбнулся: утопил в вине скребущую на душе кошку? Эти бармены — такие психологи. Я впервые его видел. И бар, где по дороге домой я осушил две стопки, открылся лишь на прошлой неделе.

Я вышел из полупустого заведения. Одиннадцать вечера, на Красном проспекте в окрестностях дома быта горели фонари, проносились редкие машины. Обещанный синоптиками порывистый ветер переходил в полноценный ураган. По тротуару носились пластиковые пакеты, обрывки рекламного творчества, пронзительный ветер гнул деревья, ломал ветки. Начиналось очередное светопреставление. Нечто подобное уже случалось в прошлом месяце. Тогда по городу навалило массу деревьев — пробки были убийственные. Массивные рекламные конструкции падали как подкошенные. Ветер уносил автобусные остановки и всех, кто в них находился. Жертв удалось избежать, но пострадавших по городу набралась не одна сотня, травмпункты ломились от наплыва посетителей. Сегодня назревало что-то подобное. Стихия буйствовала уже час.

Начинался дождь. Струи воды летели почти горизонтально. Я натянул капюшон, ушел с Красного проспекта в ближайшую подворотню и сделал остановку под козырьком заднего крыльца. Там располагалась фирма по ремонту компьютеров, лестница вела к стальной решетке. Я спустился на несколько ступеней, курил под защитой навеса. На душе было пакостно, погодные условия только усугубляли мое состояние.

Машина сломалась полчаса назад — потекла стойка, — передвигалась скачками, как кенгуру. Пришлось оставить ее у Центрального парка, дальше идти пешком. И так удачно подвернулся этот недавно открывшийся бар…

Зря я туда зашел, надо было сразу бежать домой. Уже бы добежал. А теперь на улице творилось сумасшествие. Я угрюмо смотрел, как качаются кроны деревьев, как прогремела по дорожке оторвавшаяся доска объявлений. Ветер крепчал — это был уже не ураган, а какой-то торнадо. В трехэтажном здании в глубине двора погас свет во всех окнах — отломившейся веткой березы порвало провода. Но дождь, как ни странно, стихал. Только ветер продолжал беситься.

Я собирался выйти, когда в кармане ожил телефон.

— Ну, ты где? — полюбопытствовала Варвара.

— Уже недалеко, — отозвался я, — минуты за три добегу. Все в порядке, Варюша.

— Добежишь? — насторожилась девушка. — Ты же вроде на колесах…

— Был на колесах, — уточнил я и кратко описал постигшее мой «Террано» несчастье. В принципе не страшно, пусть хоть месяц там стоит, если ураганом не унесет.

— Ты выпил? — заподозрила недоброе Варвара. — Я чувствую по голосу…

— Ерунда, — отмахнулся я, — в бар на Красном заскочил, грешен. Уже выскочил, скоро буду.

— Не слышу уверенности в твоем голосе. Что с тобой происходит, Никита?

— Ума не приложу, — признался я. — Назови это безотчетной тревогой, не знаю, кто из нас психолог? Не могу объяснить, Варюша, как-то все плохо…