Я задумалась, потому что сразу хотела сказать «нет», но вспомнила самые разные случаи, о которых слышала или читала.

– Я… не слишком уверена, что отвечать тебе, сударь Питер. Видишь ли, все они не задокументированы официальной наукой. У нас есть такая вещь, которая объясняет процессы всего. И от чудес наука открещивается, говорит, что их просто не может существовать. И тем не менее почти каждый день где‑нибудь происходит небольшое чудо. Я не знаю, сама не сталкивалась. Ну, если не считать всей этой истории.

Питер покивал – будто не мне, а своим мыслям.

– Вот у нас тоже так считается. Однако, как ты верно заметила, постоянно происходит что‑то необычное. Или происходило – во всяком случае до того, как в нашу жизнь ворвалось понятно что. Я думаю, вся магия просто не могла уйти, она просачивается от нас к вам и наоборот. Я ответил на твой вопрос?

– У меня еще один был… – начала я, но потом вспомнила, что Танька всегда меня ругала за фразы вида «все будет хорошо?».

– Мы со всем справимся, конечно, – отозвался Питер и пустил коня рысью.

Сердце снова сбилось с кругохода, я не могла даже в ум взять, что такое делается, откуда он угадал мой вопрос, зачем дал на него ответ. Невозможное все же произошло. Я не верила в любовь с первого взгляда, мне всегда казалось, что это придумка, но он еще и мысли мои читал, и понимал с полузвука.

Мы ехали извилистой тропинкой, которая шла теперь то между валунов, то между болот, то еще где‑то, и я даже представить не могла, каково же будет из себя страшное Королевство Хаоса.

Несколько раз делали привал, несколько раз перекусывали прямо в седле. Джек много рассказывал про маму. Ее звали Морена, и она была очень красивой, именно поэтому проклятые злодеи ее и похитили. Я, в свою очередь, много вещала о Таньке, потому что кое‑кто зеленоглазый и курносый жаждал знать все подробности, а Питер ехал рядом и слушал. Мне казалось, что он вот‑вот начнет смеяться над нашими бессмысленными разговорами, но он был предельно внимателен, открыт и дружелюбен. Кажется, у Питера тоже имелись какие‑то планы на будущее, после того, как все закончится. Его безграничная уверенность передавалась нам с Джеком.

К концу дня мы вывернули из топей и болот на более‑менее ровную дорогу, и я спросила:

– А когда мы будем переодеваться?

Питер затормозил коня и легко с него соскочил. Ехавший впереди Джек тоже спешился.

– Прямо сейчас?

– А почему бы и нет, – отозвался Питер. – Давайте.

Он распаковал седельную сумку, порылся в свертках, потом кинул один мне, один Джеку.

– У купцов Лисса свои цвета, так что переодеться придется, но сапоги оставьте. Я только одежде Илли и верю, если говорить откровенно, но делать нечего.

Я осмотрелась и нашла валун, за которым вполне можно было спрятаться, отошла, развернула сверток. Одежда мрачнела всеми оттенками черного. Я нахмурилась, но все же быстро сменила наряд. К счастью, сапоги были из темно‑коричневой кожи – менять не пришлось, они сливались почти тон в тон. Я аккуратно сложила добрую одежду Илли обратно в сумку и вышла из‑за валуна.

Питер и Джек каким‑то образом уже были готовы. Выглядели мы втроем, наверное, как сборище поклонников готической музыки. Ну или хотя бы тяжелого металла.

– К сожалению, вещи Илли слишком заметны, и нам нельзя иметь с собой много лишнего. Так что я предлагаю спрятать их здесь, а потом, буде удача улыбнется, за ними вернуться, – проговорил Питер.

– Ага, или порядок наступит, – сказал Джек, как мне показалось, зло.