— Отпусти меня! — требует она. Ее руки теребят пряжку, но я закрываю дверь, запираю ее и продолжаю запирать всякий раз, когда она пытается отпереть дверь.

Я спешу к водительской двери и забираюсь внутрь, удерживая кнопку блокировки на брелоке нажатой. Оказавшись в кабине, одной рукой я сжимаю ее бедро, а другой врубаю двигатель и привожу чертов грузовик в движение.

Она молча сидит на своей стороне грузовика, пока мы грохочуще мчимся к дому.

— Как мне убедить тебя остаться, Мэдди? — спрашиваю я, направляя машину вниз по длинной гравийной дороге, ведущей к дому.

— Кое-чем, что ты не можешь дать, — резко отвечает она. Ее руки скрещены на груди.

Проклятье. Что бы это могло быть? У меня есть немного денег. Может, она этого не знает. Может, она думает, что я разорен и у меня нет ни гроша за душой, поэтому не могу позволить себе ее кормить.

— Я богат, и ты знаешь, что могу тебя прокормить. Еще есть оленина. Может, предпочитаешь олениху? В следующий раз поймаю ее, — предлагаю я.

Она ерзает на своем месте, свирепо глядя на меня.

— Ты что, надо мной издеваешься?

— Что? Нет! — я подавляю в себе желание биться головой о руль. — Я просто не понимаю, чего ты хочешь. Вот и скажи, а я это для тебя добуду.

— Я устала от оборотней, — говорит она, и судя по ее голосу, кажется, что она смирилась с судьбой. — Я устала от того, что кто-то упорно за мной ухаживает лишь для того, чтобы в итоге решить, что самом деле меня не хотят.

— Не хотят тебя? — удивленно повторяю я. О чем, черт возьми, она толкует? — Волчонок, я похитил тебя и увожу в свою берлогу. Это же полная противоположность этому «я тебя не хочу», как день и ночь.

— Ладно, сейчас ты меня хочешь, но как насчет завтра или послезавтра? Я не хочу связываться с кем-то, кто бросит меня ради другой.

— Другой женщины? С чего бы я вдруг должен захотеть другую женщину? Я тебя хочу!

— Надолго ли?

— На гребаное всегда!

— На… — она прерывается. Мы пялимся друг на друга. Наши груди вздымаются, как будто мы только что дрались в ожесточенной битве. — Ты не из тех, кому нужна пара, не забыл?

— Я… — напряженным языком я упираюсь в щеку. Проклятье. Я и впрямь так сказал. Когда она была здесь впервые, я напоминал самому себе не привязываться, но было уже слишком поздно. Слишком поздно стало уже с того самого момента, как я вошел в тот бар.

Мэдди на сиденье кабины сворачивается калачиком, и я понимаю, что никакие слова не убедят ее в моих намерениях, однако сегодня я предлагаю и слова, и действия. Я твердо киваю ей головой.

— Ты права. Я так сказал, потому что я тот еще идиот, и старался избежать того, что случилось с моим отцом. Видишь ли, мама была его истинной парой, и после того, как она умерла, его душа последовала за ней. С тех пор он уже был не тот, что раньше. Я не хотел иметь пару, потому что посчитал, что лучше жить без нее, чем страдать от ее потери. Но отведав тебя на вкус совсем чуть-чуть, я понял, что ничего не знаю о жизни и о том, как ее прожить. Ты, наверное, мне не веришь, поэтому я просто покажу тебе, что я имею в виду.