Глава 30

Ни о каком признании светлейшего князя императрице Екатерине Алексеевне жители Петербурга не услышали ни на следующий день, ни в какой другой. Зато в городе говорили о том, что из крепости сбежали то ли двое, то ли трое опасных преступников и их ловят по всему Петербургу. Те злодеи задумали извести лютой смертью государыню и виднейших сановников. Поэтому охрана царского дворца и всех домов знати значительно усилена. Горожанам велено докладывать обо всех подозрительных приезжих, в частности, о неком усатом брюнете высокого роста, блондине, который называет себя надворным советником Угловым, и его брате Иване, юноше, у которого правая рука искалечена.

Всю эту информацию друзьям сообщил тот самый усатый брюнет, то есть Дружинин, ходивший к дворцу и в самые людные места города, чтобы узнать новости. Правда, он бродил среди толпы, приняв некоторые меры предосторожности. Усы майор сбрил, нацепил парик, а к телу привязал разное тряпье, что придало ему округлость.

Углов с Ваней ожидали товарища на постоялом дворе, расположенном на окраине Петербурга. Они поселились там под другими именами, а Ваня постарался скрыть свою искалеченную руку – очень уж характерная была примета.

Дружинин рассказал друзьям все, что услышал, и спросил у Вани:

– Теперь ты убедился в том, что твой подзащитный нас обманывал? Он никогда не признается! Как ты думаешь его теперь наказать?

– Я, в общем-то, не слишком надеялся на то, что он раскается, – сказал Ваня. – Просто хотел дать ему шанс. А как наказать убийцу, я придумал, еще когда мы с Кириллом сидели в каземате. Помнится, дома, до заброски, я читал историю царствования Петра Второго и всегда удивлялся, не мог понять, почему Меншиков вдруг попал в опалу у юного императора. Три месяца после смерти Екатерины ходил в фаворитах, потом вдруг был лишен всех чинов и сослан в Сибирь. Почему? А потом я понял. Мы должны раскрыть Петру глаза на злодеяния светлейшего! Именно от нас он обо всем узнает. Точнее, от меня. Я собираюсь сходить во дворец Долгоруковых, где проживает великий князь Петр Алексеевич, и все ему рассказать.

– Как же ты доберешься туда? – спросил Дружинин. – По улицам рыскают шпики, всем на правую руку смотрят. Тебя могут схватить!

– Не схватят, – успокоил друзей Иван. – Мне Аня поможет. Она вечером должна подъехать. Отвезет меня в карете. А возле дворца Долгоруковых шпиков не будет. Меншиков такого хода от нас не ожидает.

Княжна Голицына не обманула. В условленный час карета остановилась неподалеку от постоялого двора, и Ваня сел в нее. В темноте его встретили горячие руки и теплые губы девушки. Влюбленные готовы были ехать бесконечно, но карета вскоре остановилась возле дома на Литейном проспекте.

Ваня собрал волю в кулак и вышел, шепнув на прощание:

– Я скоро.

Он поднялся на крыльцо и смело вошел в дом. Лакей с поклоном встретил стройного юношу в щегольском камзоле и спросил, как о нем доложить.

– Скажи, герцог Неаполитанский к великому князю Петеру, – на ломаном русском языке произнес Ваня.

Лакей удалился, а фальшивый герцог принялся прохаживаться по вестибюлю, стараясь не показывать, как больно ногам в тесных туфлях. Они, как и дорогой камзол, были взяты из гардероба князя Дмитрия Голицына, их привезла Аня.

Спустя несколько минут герцога пригласили в гостиную. Там он увидел белокурого одиннадцатилетнего мальчика с надменным выражением лица. Это и был великий князь Петр Алексеевич.