5. Соседи знают все

После стычки с женой, Хоэль находился в дурном настроении. В этом красивом доме он и так был лишним, а после слов Катарины почувствовал себя и вовсе пятой ногой у собаки. Совсем неумышленно нынешняя жена ударила его словами еще больнее жены покойной. Сравнения с животным из ее уст задели за живое, и Хоэль, сначала пристыженный, потом пожелал реванша, раздраженный и злой на себя, что не нашелся с ответом сразу.

После того, как ему принесли новую одежду и помогли принять «человеческий вид», обрядив в батистовую рубашку, камзол из тонкого сукна и модные узкие штаны, Хоэль прошелся по второму этажу, заглядывая в окна и надеясь заприметить где-нибудь рыжую гордячку, но Катарина как сквозь землю провалилась, а слуги пробегали мимо него, не смея поднять голову. Пару раз он поймал на себе взгляды молоденьких горничных — восторженно-испуганные взгляды. Но стоило ему посмотреть в ту сторону, как девицы убегали — только белоснежные чепцы трепетали оборками, как флаги на ветру.

Спустившись на первый этаж, Хоэль и здесь не нашел себе занятия, и, скучая, вышел в сад. Цветы на клумбах его не заинтересовали, и он оперся о забор, отделявший сад от улицы, посматривая на прохожих. Многие узнавали его и таращились, как на приведение, но никто не заговаривал. В конце концов, Хоэль уверился, что более скучного города на свете не существует и решил вернуться в дом, но тут из кустов жимолости вынырнула донна средних лет — полноватая, с круглым и хитрым лицом, в кружевной кокетливой наколке и яркой юбке с поперечными черными и желтыми полосами. Она удивительно походила на пчелу, которая решила сунуть хоботок туда, куда ее не просили. Сходство усиливалось еще и оттого, что донна подслеповато щурила глаза и вытягивала шею, словно пытаясь услышать то, что не полагалось слышать ее мясистым ушкам, мочки которых оттягивали тяжелые серьги в мавританском стиле, и сунуть нос-хоботок туда, куда не просили.

Хоэль совсем некстати вспомнил, что у его жены серьги были крохотными и такими скромными, что больше пристали бы монашке, чем герцогине.

— Добрый день, добрый дон, — сказала «пчела». — А вы, похоже, новый муж донны Катарины?

— Похоже, — проворчал Хоэль. Ему, конечно, хотелось развлечений, но донья Пчела точно не могла развлечь. Могла лишь еще больше нагнать скуку.

Он хотел уйти, но донья Пчела цепко ухватила его за рукав:

— Я ваша соседка, — сказала она медоточиво, но глаза так и впились в Хоэля — рассматривая, оценивая, — донна Инес Лупитас-и-Фернандес, а вы — тот самый дон Дракон? Которого не смогла убить даже молния?

— Да, знатно меня тогда шарахнуло, — признался Хоэль без особого удовольствия — он не любил об этом вспоминать. — Удачного дня, донья, — сказал он, вырывая рукав из цепких пальцев «пчелы».

— Если молния не убила, то и донна Катарина с вами не справится, — сказала «пчела» хихикая, и Хоэль, уже сделавший несколько шагов в сторону дома, медленно оглянулся.

Донна Инес поняла, что ее слова достигли цели, и приняла необыкновенно таинственный и важный вид:

— Вы же знаете, что донна Катарина была замужем три раза

— Да, уже доложили, — сказал Хоэль, но «пчела» не поняла его иронии.

— Это ужасно, на самом деле ужасно! — зажужжала она, опять прихватывая Хоэля за рукав камзола. — Представляете, дон Луис утонул!..

— Слышал, слышал — заворчал Хоэль.

— в собственной ванной! — закончила донна Инес с придыханием.

Хоэль насторожился. В собственной ванной? Пожалуй, достаточно необычно.

— Что вы говорите?! — произнес он с деланным изумлением, и этого оказалось достаточно.