Он спустился по лестнице в подвал. Лестничная клетка была плохо освещена, и он забыл, на каком уровне расположены самые глубокие кладовые. Он мог бы вызвать лифт, и он так и сделал, но, посмотрев немного на дисплей индикатора этажей, который то включался, то выключался, а в промежутках высвечивал коды ошибок, он понял, что, даже если лифт и приедет, он не сможет себя заставить в него забраться.

Он остановился на последнем освещенном пролете, дальше начиналась непроглядная тьма. Порылся в сумке, достал очки ночного видения — облегченная, упрощенная версия Окулинз, которые некогда носил Джаскен. Очки не работали, и он отшвырнул их в сторону. Потом испытал карманный фонарик, но тот тоже отказался включаться. Он разбил фонарик о стену, и ему стало немного легче.

По крайней мере, сумку чуток подразгрузил.

Он спустился на последние несколько ступенек, прокрался во мраке и нашарил дверь. Открыл, за дверью начинался более-менее освещенный коридор. Потолок скрывали переплетенные трубы, пол был бетонный, лишь тяжелые металлические двери нарушали однообразие грубо выкрашенных стен без всякой отделки. Горели считанные лампы, остальные мигали, но пока что этого хватало.

Джаскена еще не было, и это его удивило. Может, у него сбилось чувство времени из-за всех этих напастей? Но нет — старинный хронометр показывал, что на все про все осталось двенадцать минут.

Дверь кладовой представляла собой массивную круглую металлическую плиту метровой толщины и высотой в человеческий рост. В нее был врезан дисплей — он и позабыл, что здесь есть дисплей.

На экранчике тоже мигали сообщения об ошибке.

— Ебать! — заорал он, ударив по двери кулаком и разбив его в кровь. Он все же набрал код, но механизм не поддался (даже звуки щелчков были какие-то не такие), сообщения на дисплее не изменились. Не услышал он и серии обнадеживающих звонких щелчков по окружности двери, которые обычно предшествовали ее открытию.

Он подергал за ручки и рычаги, но без всякого результата. По коридору, почти уже за дальним поворотом, прошмыгнула тень. Там были двери на резервную лестничную клетку.

— Джаскен? — позвал он. В смутном свете потолочных ламп было тяжело различить, кто это. Может, опять та лунатичка из Культуры, которая пыталась его арестовать? Он вытащил джлюпианское ружье. Но нет, фигура, скользившая к нему по коридору, выглядела обычно, как сичультианец.

— Джаскен? — окликнул он уже громче.

Фигура остановилась метрах в тридцати от него, подняла руки к груди. Она что-то держала. Пушка! — понял он, когда фигуру озарила короткая вспышка света, и начал падать на колени. Что-то бахнуло, звякнуло, завоняло, у него совсем над головой и слева, потом в коридоре эхом отдался лающий шум. Привстав на колено, он нацелил на фигуру джлюпианское ружье и нажал на спуск.

И ничего не случилось.

Он попробовал снова. Фигура тем временем, в свою очередь, еще раз навела на него свое оружие, и от верха двери кладовой срикошетила пуля. Он почувствовал затылком волну воздуха, а дальше вниз по коридору опять что-то рявкнуло. Он видел, как от фигуры тянутся дымные колечки. Дым? Из чего она стреляет? Из долбаного порохового оружия?

Справедливости ради, ее оружие до сих пор работало, чего нельзя было сказать о джлюпианском бластере. Нож, конечно, тоже будет работать.

— Блядь блядь блядь, — пробормотал он лихорадочно, отбросив ставшее бесполезным ружье и рывком поднимаясь на ноги. Закрываясь сумкой от фигуры, он отступал к тем дверям, через которые вошел в коридор. На первом лестничном пролете он что-то уронил, споткнулся о него, нога поехала, и он расшиб колено о следующую ступеньку. Он яростно выругался, отряхнулся и захромал дальше. Проклятое ружье испортилось — как это вообще могло быть? Оно ведь работало! Или это какой-нибудь долбаный церемониальный дар с одним зарядом? Сингре, подонок этакий, ему заливал, что из этой пушки можно подбить танк, смести с неба самолет и стрелять, пока не поседеешь. Гребаная лживая иномирская мандавошка!

Он поднялся на один пролет и услышал, как двери, через которые он вошел в коридор и вернулся, хлопнули. Потом по лестнице начал подниматься кто-то еще. Преследователь быстро перешел на бег.

Блядь, да хер с ним со всем, только бы добраться до Джаскена, до флайера, залезть туда и дать деру. Какой мудоеб осмелился стрелять в него из мудацкого порохового оружия? Не иначе это та самая сумасшедшая сучка, что объявила себя воскресшей Юбрек. Она стреляет так, как он от нее и мог ожидать. Его легкие горели, дыхание сбилось после стремительного бега по ступенькам. Колено серьезно пострадало, но ему не было времени его зализывать. Он распахнул двери коридора, ведущего на первый этаж, добежал до выхода во дворик и замер, как вкопанный. Флайера не было. Дорожка в двадцать с лишним шагов, или сколько их там, от дверей отлично просматривалась из ближайшего большого окна вестибюля, выходившего прямо во дворик, но он, не веря своим глазам, сдвинул ноги с места, подбежал к дверям и вышиб их.

Он выскочил наружу как раз вовремя, чтобы увидеть, как флайер тает в небе. Было очень похоже, что он только что стартовал с одной из крыш главного крыла.

— Джаскен! — отчаянно завопил он так, что чуть не охрип.