— Ункас … ну что ж, приведите сюда бывшего наместника и допросите его, боюсь, у меня сдадут нервы, и я сама его придушу.

Азаронские ястребы поставили перед ней на колени Пилатиона. Охийцы только наблюдали за всем происходящим со стороны, хаты держали их в курсе, выступая в роли телепатических переводчиков.

— Ты не можешь меня казнить! У меня есть те, кто дороже тебе всех на свете! — зло выкрикнул поверженный наместник, оскалившись и глядя на неё снизу вверх.

— Что ты хочешь, Итан или Пилатион, что ты посмеешь требовать от меня?

— Жизнь и добровольный отказ от власти в мою пользу. Полное отсутствие на моих землях охийцев и этих коротышек и полное подчинение мне азаронцев и азаронских ястребов. Ведь это стоит жизни любимого сына и обожаемого брата?

Мариэль закрыла глаза, она представила перед собой улыбающегося Тео и Джона. Она долго молчала, борясь с внутренними терзаниями и сомнениями. Никто не прерывал её размышлений. Потом она подняла глаза к небу, оглядела вокруг себя собравшихся людей и уверенно произнесла:

— Казнить немедленно! Наместника и всех кто был с ним!

Мариэль уловила тревожный взгляд Орланда, удивление охийцев, радость азаронцев и полное спокойствие хатов.

— Исполняйте, Ункас, прямо здесь. Зло должно быть наказано и ты, Пилатион, когда свершиться над тобой земной суд за твои черные дела, предстанешь перед справедливым судом духовного мира. Посеянный тобою мрак рассеется, и злые чары развеет вольный ветер, а вместе с тобою сгинет дурная слава, которую ты создал этому азароскому народу, — проговорила устало Мариэль.

- Нет! Ты не можешь этого сделать! Подумай, я умру быстро, а твой щенок будет мучаться долго-долго в смертельных конвульсиях, будет плакать, и звать свою мамочку пока не умрет от голода и холода! — орал не своим голосом ван Мид.

Мариэль отвернулась, чтобы не видеть этого кровавого зрелища, до боли закусив дрожащие губы. Орланд не выдержал и подошел к ней.

— Ты понимаешь, что ты делаешь? Понимаешь, кем рискуешь?!!

— Молчи! — она зажала ему ладонью рот, — Ты даже не испытываешь и половины той боли, которую чувствую я, но я знаю, что делаю, седьмой лорд Охии!

В тот момент, когда Орланд оттолкнул её руку, мечи азаронских ястребов взмахнули и опустились на головы предателей. Всё закончилось быстро, одним точным движением.

Мариэль торопливо направилась на лужайку возле леса, где они любили гулять с Тео и Сивиллом. Она легла плашмя в траву под деревьями, приложила ухо к земле и погладила её ладонями. Прикрыв веки, она почти неслышно шевелила губами, первый раз она так открыто при всех пользовалась магией. Орланд опустился возле неё на корточки и внимательно со страхом наблюдал за ней, ему всё больше казалось, что Мариэль сошла с ума. А она продолжала:

— «Шепчется ветер в высокой траве,

Солнце ласкает тебя на заре,

Небо тужит в разлуке с тобою, орошая небесной слезою.

Ты колышешь леса и моря,

Наша мать — родная земля!