Денис Литовченко не хотел торопиться. Поначалу он не сомневался, что Кореец Чен действительно в Питере и разыскивает Дану Громову. Потом он передумал. Это был такой невероятный сдвиг в событиях. У него было мало времени, чтобы проверить это, и даже если бы у него было больше времени, у него не было свободных людей для этого. Тем не менее, он должен был действовать так или иначе. После того, как он высадил Марата у дома Левкоевой, он вернулся в свой офис, послал за лабораторным отчетом о Кулиеве и дважды проверил пост прослушивания, наблюдающий за домом Левкоевой. Он не думал, что жучок, прилепленный на "БМВ", принесет много пользы. Громов ожидал этого. Литовченко сделал все, что мог, самостоятельно, не прибегая к поиску информации о Чене. В два часа ночи он вернулся домой и проспал до шести. Он выпил с женой чашку утреннего кофе. помог ей поднять девочек и отправить в школу. и к половине восьмого вернулся в офис на Литейный, 4. К середине утра Литовченко смирился с присутствием Чена в деле РКО, решив, что верить в обратное было бы скорее желательным, чем рациональным мышлением. Полированная стальная игла, взятая с шеи Кулиева, не дала никакой информации под лабораторным контролем, за исключением того, что исследования под микроскопом показали, что это, вероятно, не первый раз, когда оружие использовалось.

Это было самое любопытное. Почему ее не забрали снова, чтобы использовать в другой раз, как это было в прошлом? Оно было оставлено в шее Кулиева, грубая ошибка, которую бы ни сделал ни один профессиональный убийца, независимо от того, насколько поспешной или многолюдной была его казнь. Если только иглу не оставили намеренно. Это тоже было возможно. А потом появился Громов. Литовченко затуманил свою информацию, чтобы не дать старому приятелю обнаружить свои источники. Литовченко тоже уже высунул шею в этом деле. Он не стал задерживать Марата, как обещал. Вместо этого он решил отпустить его еще ненамного, чтобы посмотреть, что тот будет делать. Ему нужно было больше зацепок, и Громов мог бы дать их ему.

Он взглянул на часы. Было одиннадцать часов. Сейчас он отправит запрос в столицу. Пускай у москвичей голова поболит. Взяв со стола авторучку и блокнот, он подошел к одной из двух дверей, которые выходили из его кабинета, и вошел в комнату связи. В отделе связи стояли два стола, занятые молодыми офицерами, которые возились с различными консолями бормочущих компьютерных систем. Денис пододвинул стул ко второму столу и терпеливо ждал Эдуарда Ледовских, простодушного парня со сложным умом и волосами цвета хлопьев, чтобы завершить ввод информации в одну из четырех консолей, окружавших его стол. Он начал записывать свое сообщение, пока ждал. Когда тот закончил, Литовченко был готов.

- Небольшая записка для Москвы, - сказал он ему, и парень потянулся к другой консоли.

- Надо отправить зашифрованной спецсвязью.

Через двадцать минут на экране появился ответ. Москве нужна была "мотивация" для просьбы Литовченко. Денис выругался, вырвал из блокнота второй лист и отдал его Эдуарду. Новый ответ был кратким:

КОЛЛЕГА, РАБОТАЮЩИЙ В НАПРАВЛЕНИИ КОНФРОНТАЦИИ С РКО. СОМНЕВАЮСЬ, ЧТО ВАС ПРОИНФОРМИРОВАЛИ. ЗАПРОСИТЬ ПОЛНЫЙ ФАЙЛ ОБРАБОТАТЬ В СПЯЩЕМ РЕЖИМЕ. СОВЕТОВАТЬ.

Литовченко и молодой офицер с тревогой смотрели на пустой экран, ожидая ответа. Через несколько мгновений появилась надпись: "ПРИГОТОВИТЬСЯ". Денис должен был отправить запрос непосредственно Николаю Уварову. Это сэкономило бы время. Уваров был одним из немногих, кто прорывался через бюрократическую волокиту. Его не пугал режим секретности.

- Дай мне знать, когда поступит ответ, - сказал он, вставая и предлагая Эдуарду печенье. - Надеюсь, он успеет до обеда. Если этого не произойдет, мы отправим новое сообщение.

Офицер кивнул, улыбнулся и на время повернулся к другой консоли. Литовченко вернулся к своему столу, но прежде чем он успел сесть, Эдуард быстро открыл дверь и жестом пригласил его войти. На флуоресцентно-зеленом экране компьютера вспыхнуло краткое сообщение:

ГОТОВЫЕ ЛИНИИ ДЛЯ НЕМЕДЛЕННОЙ СВЯЗИ.