Это было самое безопасное предположение. У Марата не было много времени, чтобы подстраховаться. Он посмотрел на Евгения и решил, что должен сказать ему. Он знал, что рискует рассказать важную информацию слишком многим людям, но ему нужен был этот человек. Он мог быть сейчас ему помощником, как никто другой. Кроме того, Зоя и Евгений были всего лишь двумя людьми. Двое из более чем миллиона. Он начал говорить. Шофман слушал со все возрастающим беспокойством.
Он промокнул глаза, отвел взгляд и застонал, покачав головой. Марат ввел его в курс дела по всем вопросам, включая его давнее соглашение с Денисом Литовченко. Он хотел, чтобы Евгений увидел все аспекты ... он ... не хотел объяснять возможности. Когда он закончил. Евгений сидел молча, глядя на свои руки и скомканный носовой платок на коленях. Вокруг шныряли посетители.
Наконец Шофман сказал:
- Это должно было случиться. Она просто не могла оставаться в стороне. Я думал, она увлеклась этими идеями еще до того, как умерли твои родители. Она просто ушла в подполье. Слишком глубокое, чтобы выбраться.
- Они собираются убить ее, Женя.
- Да, ситуация...
- Я думал о том, чтобы забрать этот чертов пакет, чтобы она убралась из города, а лучше из страны. Я мог бы выбросить его куда-нибудь.
- Конечно. Ты продержишься, может быть, двенадцать часов, прежде чем они доберутся до тебя. - Евгений тяжело вздохнул. - Этот парень у Саши. Он либо от Чена, либо от Литовченко, и тебе придется выяснить, от кого именно, прежде чем ты сможешь сделать что-то еще. Сходи к Саше.
- Что я должен сделать, выбить из него это? У меня на него ничего нет.
Мысль о том, чтобы попытаться выудить информацию из Саши, заставила сердце Марата забиться сильнее. Яростно правоверный еврей, Саша Гриневич зарабатывал на жизнь, как ни странно, заключая сделки с преимущественно мусульманскими группировками кавказского преступного мира. В личном крестовом походе, не совсем лишенном юмора, Саша рекламировал еврейские символы веры, менору и Звезду Давида, так же грубо и безрассудно, как мусульмане использовали Коран и всевозможные изображения пророка Мухамеда. Он носил ожерелье и кольцо с выгравированной шестиконечной звездой, и в жесте яркой сионистской гордости, вдохновленной налетом криминала, на внутренней стороне его правого запястья был вытатуирован канделябр с желтым пламенем от семи свечей, достигающих его ладони. Эта богословская эксцентричность принесла ему кличку "Иудей" от мусульманских ОПГ. Хитрость и жестокость Саши были широко известны и уважаемы. Марат не был уверен в своей способности получить то, что ему нужно, от этого седеющего старого Иудейского Льва. Как будто он мог читать мысли Марата и знать его страхи. Евгений коснулся рукава плаща Громова своими длинными паучьими пальцами.
- Послушай, - сказал он. - Если ты готов угрожать, я могу дать тебе ключ, который откроет ему рот. Но ты не можешь быть слабым с Сашей. Убеди его, что сожжешь его дотла, если он не будет сотрудничать. Сделай его послушным. Если ты этого не сделаешь, он придет за тобой, когда все закончится.
Глава 9
Марат подождал пять минут после ухода Евгения, прежде чем допить остывший кофе и выйти из торгового центра. Снаружи, под ярким солнцем, пожилой таджик подметал широкий тротуар перед центром, распугивая голубей своей метлой и мстительно крича: "Шшшшшшшшшш, шшшшшшшшш!" Он сделал еще один звонок Дане. И снова никакого ответа. Она сказала, что номер будет в порядке до полудня следующего дня. Было двенадцать сорок пять. Он не знал, имеет ли это какое-то значение. Он повесил трубку и набрал второй номер. Телефон продолжал звонить. Он направился обратно на Егорова. Громов еще предположил, что если Дана боится прослушки и его мобильного телефона, то она воспользуется его рабочим номером. Но теперь это казалось невероятным. Скорее, он ожидал личного контакта через третью сторону. Это было логично. Ему пришлось сосредоточиться, чтобы быть логичным в этот момент. Каждый нерв в нем тянулся к отчаянному пессимизму. Исчезновение Даны, ее неспособность использовать систему контактов, которую она сама изобрела, были черными предзнаменованиями.
Громов покинул редакцию, сказав своему начальнику Дмитриеву "Для поиска новых материалов" и решил немедленно направиться к Гриневичу. Припарковав машину, Марат держался тенистой стороны Малого проспекта Васильевского острова, идя мимо клубов, закрытых днем и кабаков с их темными дверями, открытыми на тротуар, и запахом прокисшего пива, просачивающимся из их мрачных интерьеров. Теперь, в белом полуденном последождевом мареве, эта часть улицы была лишь печальным призраком того, чем она была ночью, когда неоновая и отрывистая музыка превращали ее в сюрреалистический взгляд на хорошую жизнь.
Офис Саши Гриневича находился на третьем этаже над театром "Эрос" и клубом "Олень" в старом здании, примыкавшем к улице Средний проспект.
Пятачок внизу был излюбленным местом встреч местных уличных гопников. Марат вошел в тесный и затхлый вестибюль. В справочнике зданий, найденном Громовым в интернете, говорилось, что офис ООО "Грининтернешнл" расположен в номере 306. Марат нажал пожелтевшую кнопку у лифта и услышал, как металлические двери закрылись несколькими этажами выше. Лифт остановился, и Марат вошел внутрь. Лифт с глухим стуком включился и начал подниматься. Он безразлично смотрел сквозь клетку, как сырые внутренности здания спускались перед ним, а номера каждого этажа были выкрашены белым на цементных балках. Машина со свистом остановилась, и Марат ступил на потемневший от времени пол коридора. За ним закрылись двери лифта, и тот начал свой мрачный спуск. В затхлом воздухе висел безошибочный запах крысиной мочи.
Марат старался держаться подальше от грязных стен, когда шел к открытому окну в конце коридора, откуда дул свежий воздух. Рядом с ней была дверь с верхней половиной из матового стекла, на которой было написано название "ООО Грининтершнл", в потускневшей золотой краске. Он повернул ручку двери и вошел в пустой кабинет секретарши. Закрыв за собой дверь, он услышал голоса, доносившиеся из другого кабинета через дверной проем в другом конце комнаты. На кофейном столике перед ним были разбросаны старые выпуски "Ньюсуик", а на противоположной стене висела лицензия на коммерческую деятельность рядом с кричащей картиной маслом на черном бархате, изображающей тореадора, ведущего атакующего быка через искаженное пасео.
Он сел на бирюзовый диван в углу и стал ждать. Вскоре в комнату вошла секретарша. Элле было под сорок, и она была одета как девушка вдвое моложе ее. Она была с Сашей много лет. На ней была прямая черная юбка и бледно-желтая облегающая блузка с пуговицами, натянутыми до предела на ее упругой, увесистой груди. Волосы у нее были рыжие, почти оранжевые, и на лице застыло выражение мучительной скуки. От нее пахло жевательной резинкой.
- Я могу вам помочь? - всхлипнула она, бросая на стол какие-то бумаги.
- Я хотел бы увидеть Сашу. - сказал Марат, вставая.