А я ясно отдавал себе отчёт в том, что ничего, кроме смерти, меня здесь не ждёт: один в диком лесу… Да что я стану делать, хотя бы когда настанут первые заморозки?
Сразу налетели мысли о покинутом мире. Застроенном и заселённом. Пусть дымном, тесном, издёрганном, но — безопасном. По крайней мере — для меня! Поскольку там была
Там было несколько человек, с которыми мы могли понимать друг друга. Там, наконец, была девушка… Впрочем, девушка уже как раз не была. Стал бы я иначе бродить до ночи по осенним слякотным улицам? Впрочем, это теперь неважно.
На кой ляд занесло меня неведомо куда?! Чтобы помереть здесь с голоду?!
А ещё, если вспомнить, в тайге имеют обыкновение водиться дикие звери…
Но… То ли лес шумел очень уж завораживающе, то ли прохлада ельника приятно успокаивала — но только я почти против собственной воли не позволял себе удариться в совсем уж безоглядную панику.
Солнце брызгало лучами меж спутанных еловых лап. Влажный запах травы оставался по-утреннему чист и свеж, а кора елей пахла смолой и сухим деревом. И не очень хотелось задумываться, что там ждёт впереди.
Даже если это будет «всего лишь» голодная смерть. Я ведь далеко не Дерсу Узала и даже не Натаниэл Бампо, чтоб суметь выжить в первобытном лесу. В тайге. Как турист-любитель я это ответственно заявляю…
Лес кончился.
Я вышел ещё на одну гарь, судя по всему. Или, может, вернулся на ту же самую? Впрочем, нет, та была не голубого цвета. Я удивлённо остановился и только тогда понял, что поляна синя от ягод.
Сплошным ковром, от самых моих ног по всей площади! Как цветочный газон! Я никогда раньше и представить себе не мог, что такое бывает: не было места поставить ногу. Не было ничего, кроме ягод. По-моему, это была голубика.
Если я ничего не путаю. В детстве мне доводилось собирать эту ягоду. Или какую-то похожую. Признаться, этот вопрос занимал меня менее всего в тот момент — в животе у меня заурчало, скулы свело судорогой…
Я вспомнил, сколько уже не ел, сглотнул заполнившую рот слюну, опустился на четвереньки и начал рвать ягоды горстями, набивая непрерывно рот и переползая на освобождающееся пространство.
Через несколько часов я уселся на другом конце поляны, икнул и с опаской подумал о последствиях такого обжорства. Ягоды были спелые, нежные, таяли во рту и уменьшали усталость просто на глазах.
Не знаю, сколько я съел, но теперь поляна уже не выглядела голубой. И хотя ягоды не очень плотная еда, я даже почувствовал, что сыт. Точнее, заморил червячка. Во всяком случае, жить можно было.
И хотя перспектива у меня по-прежнему оставалась самая безрадостная, я неожиданно даже повеселел. Закурив — на сытый-то желудок! — я быстро пришёл к решению здесь и заночевать.
Тем паче что солнце клонилось к вечеру. Здесь была поляна, можно развести огонь, ночью будет не так зябко. А поди-ка попробуй запали костёр прямо в лесу! Того и гляди, пожар устроишь. Да и просто здесь было как-то лучше.
Приняв решение, я с радостью растянулся на траве. Усталое тело с трудом воспринимало передышку. Каждый мускул тупо ныл. Даже лежать неподвижно было трудно. Но всё-таки так лучше, чем пробираться через нехоженую тайгу или коротать ночь, скорчившись на коряге.
Шевелиться не хотелось. В каждой мышце звенело уходящее напряжение. Ноги… Впрочем, пока ничего. Онемели только в ботинках. Что вот дальше с ними будет? Гм. А что может быть дальше? Идти придётся. Вот и всё. Только вот вопрос — куда? И как долго. А?..
Я вздрогнул и проснулся. Наступили уже сумерки. Воздух стал холодным, небо поблекло. Поляну покрывала глубокая тень. Лес опять выстроился тёмной стеной.