— Забава! Ложись!!
Стараясь не терять времени, я откатился в сторону с убитого и развернул автомат назад. Для замыкающих колонну вполне достало одной длинной очереди. Не мешкая, я крутнулся вперёд. И ещё одна очередь. После чего настала звенящая тишина, прерываемая стонами и криком. Я подождал немного, вслушиваясь. Затем двинулся к Забаве.
Верёвка у неё охватывала руки, затем шла к шее. На голову был нахлобучен глухой мешок. Гм. Несколькими движениями ножа я раскроил путы, сдёрнул с головы дурацкий кулёк.
— Жива? — спросил я, присев, но не теряя бдительности. Раненых должно было остаться в избытке. Стрелял я из обычного 7,62 АКМС. Хотя и серебром.
— Гар, ты… — Забава села, неуверенно поднесла руки к лицу.
И вдруг, разревевшись, уткнулась мне в грудь. Нос у меня моментально оказался в её густых волосах, растрепавшихся после случившихся приключений.
Ну…
Надо было что-то сделать. Ну хотя бы сказать. Я сказал:
— Если будешь себя хорошо вести, то так и быть — ругать не стану.
Так мы и сидели, обнявшись, на горной тропе. Я, правда, время от времени не забывал поглядывать по сторонам, одной рукой всё же придерживая автомат.
Потом Забава медленно, не глядя на меня, отстранилась.
— Нам… нельзя, — с усилием проговорила она, скорее заклиная, чем объясняя. — Мы не должны. У нас… ничего не должно быть…
Услышать такое — и это после того, как положил, спасая её, почти три десятка народу… Мало кому, я думаю, понравится подобный оборот.
— Да почему? — Я в этот момент забыл совершенно, кто я и откуда, и что путь мой домой лежит через мой собственный рюкзак и что нахожусь я не на Земле. — Что, у людей с эльфами несовместимость, что ли? Или запрет какой-нибудь? — сообразил я нечто более путное.
Про несовместимость-то я совершенно сдуру ляпнул. Забыл, что люди и Первые испокон веков вместе обитают. Так, на ум что-то пришло. Но на Забаву это, похоже, подействовало.
Из глаз у неё побежали слёзы.
— Не мучай меня, Гар, — жалобно попросила она. — Пожалуйста. Я и так не знаю, что мне делать. Матушка мертва, Шеро… погиб. — Она сглотнула, а мне захотелось выругаться. — У наших погибли почти все воины, а я должна как-то править! А они… — она каким-то беспомощным жестом протёрла ладонью глаза, всхлипнув, — они ещё говорят, что ты ненастоящий джинн и что предашь всех нас, потому что у тебя нет знака! — Тут она, не выдержав, разревелась в голос.
Для утешения самое то время. Лучше не придумаешь. Но я, оказывается, не потерял совсем уж соображения. Всё остальное как-то разом вылетело у меня из головы. Потом, потом…
— Кто говорит? — Я встряхнул Забаву. Похоже, она в расстройстве проговорилась о чём-то важном. Раз её это так занимало. Мимолётно я почувствовал себя скотиной. Ах как некстати! — Кто? Какой знак?
Забава испуганно замерла, уставясь на меня округлившимися глазами. Даже слёзы высохли. Вот то-то. Знай нас, джиннов-утешителей! Не согреемся, так хоть догоним, тудыть нас в самосвал.