Нет, не так. Мы занимались любовью. Впервые в жизни я понимал разницу. Видел ее, чувствовал, ощущал кончиками пальцев. Даже когда она стояла на коленях с моим членом по рту – мы занимались любовью. Даже когда я лупил ее флогером – мы занимались любовью. И уж точно, когда я ласкал ее, обнимал ее, был в ней – мы занимались любовью. Это не было скучно. Это не было ванильно. Это всегда было невероятно и сильно. Потому что она идеальна для меня.

Обучение Дарины закончилось. На следующий день, наконец, назначили слушание. Я старался не драматизировать, заранее извиняясь ложью.

– Детка, я знаю, что обещал, но не смогу поехать с тобой в суд. Важная встреча. Никак не отменить.

Нет, я не вру, просто не говорю всю правду.

Она пожала плечами.

– Ну… Ладно, – глаза зажглись надеждой, за которую мне хотелось ее ненавидеть. – А если Женю отпустят, можно я побуду с ним сегодня?

Я прокашлялся, чтобы скрыть эмоции.

– Да, думаю, да. Коля отвезет тебя.

– Спасибо. Ты лучше всех.

Она поцеловала меня в щеку и побежала одеваться, напевая.

О, нет, малыш. Я отвратителен. Прости, но…

Я бросил вилку на стол со звоном, запустил пальцы в волосы.

Моя! Она же моя. Никто не может это изменить. Только я сам. А я уж точно не хочу это менять. Возможно, и не придется, если Женю не выпустят.

По дороге в город я трусливо прятался за планшетом, делая вид, что занят. Дарина, похоже, была слишком взволнована, чтобы заметить мой мандраж.

Они высадили меня у офиса и поехали дальше. Стоит ли говорить, что я работал, как зомби. Что-то куда-то отправил, проверил, дал нагоняй аналитикам. Еще до полудня пришла СМС от Коневского.

Я тянул минут десять, заканчивая разговор по скайпу с Канадским инвестором. И потом еще с минуту смотрел на темный экран мобильного, который мигал красной точкой о полученном сообщении.

Отпустили в зале суда. Теперь свидетель.

Я прикрыл глаза, прочитав эти хорошие новости. Они стали приговором для меня. Для нас.

Черт!

Но страдать некогда. Я взялся за телефон.