Десять

— Мама. — Шок Виттории рассеялся почти сразу же, как и появился. Она боролась со связывающими ее корнями, выкрикивая угрозы и проклятия. Селестия смотрела, равнодушно. Моя сестра была могущественной богиней, но матрона была Старухой. Титаном. Похоже, поняв это, Виттория замерла, тяжело дыша, ее взгляд стал еще жестче. — Ты показала свою точку зрения. Отпусти меня.

Прутья моей камеры вспыхнули лавандовым сиянием, а затем провалились под землю. Я осторожно перешагнула барьер и почувствовал облегчение, когда вышла из камеры без боли и трудностей.

Я бросилась к камере рядом со своей, крепко схватившись за прутья. Изломанное тело Антонио валялось на полу, лужа рубиново-красной крови отражалась в свете факела. Моя близняшка, лежащая на алтаре, такая же лужа крови, окружавшая ее, промелькнула перед моим мысленным взором. В отличие от моей сестры, Антонио не был бессмертным. Он больше не встанет. Он сгниет, и его кости в конце концов превратятся в пыль. И превратились бы навсегда. Неважно, что он сделал со мной, он не заслужил этого.

— Помогите ему, — я повернулась к Старухе, — пожалуйста. Верни ему его сердце.

Внимание Селестии переключилось на тело. В ее выражении не было ничего, что указывало бы на ее мысли. Она оглянулась на меня.

— Он ушел, дитя. Вернуть его сейчас… это неестественно. Он не был бы естественным.

Я в отчаянии перевела взгляд с Старухи на своего близнеца.

— Виттория вернула оборотень обратно. И Антонио не умер естественной смертью. Должен быть какой-то способ исправить это.

Селестия вытащила банку с его сердцем из эфира и показала мне. Я хотела отвернуться, но заставил свой взгляд не дрогнуть. Селестия постучала по стеклу.

— Оно больше не бьется. Ничего не поделаешь. Он сейчас вне нашей досягаемости. Ты должна отпустить его, Дочь Луны.

— Я не могу.

Слезы, которые я сдерживала, вырвались на свободу и потекли по моим щекам.

Это было слишком. Все это. Гнев пропал без вести и был отравлен; он мог страдать в данный момент, и я чувствовала себя бессильной. Моя влюбленность детства жестоко убита, прежде чем я смогла найти истинное заверение и прощение. И моя близняшка, за которой я буквально отправилась в ад, чтобы отомстить, потому что я так сильно любила ее и отчаянно пыталась спасти, была источником всех душевных страданий.

Меня пронзил рыдание. Чем больше я пыталась вернуть слезы обратно, тем больше я ломалась. Это была не просто бессмысленная смерть Антонио. Это было всё. Весь мой мир рушился. Моя семья. Моя жизнь. Все было не так, как казалось.

Даже моего понимания собственной жизни, того, кем я была как личность, как богиня. Вес всего этого сокрушил меня.

Я опустилась на колени и подчинилась волнам горя, тянущим меня под воду. Я не знала, как быть дальше. Как подняться. Я не знала, хочу ли я вставать. Я устала от стольких битв, как эмоционально, так и физически. Может быть, миру было бы лучше без богинь с их жестокой, нечеловеческой силой и злыми играми.