Отец казался почти знакомым, но его черты были скрыты как темнотой комнаты, так и слезами волчонка. Я была почти уверен, что его акцент был из моей версии Изменяющихся Островов, но ничто не указывало на то, как давно это воспоминание было стерто. Это могли быть месяцы или десятилетия. Возможно, даже сто лет. И все же я чувствовала себя беспомощной. И я еще больше возненавидела Жадность.
Как он мог забрать чьего-то ребенка, независимо от того, что они поставили…
— Ребенок-гибрид. — Результат спаривания волка с демоном. Точно такой же, как я подозревала, была Веста. Если она все еще жива — а я в это верила, — то это воспоминание доказывало, что придворные слухи, которыми поделился герцог, были верны — Веста, должно быть, была несчастлива.
Если она вспоминала какое-то время со своей настоящей семьей, будучи оторванной от них… это было бы адом — жить со своим похитителем. Служить ему командиром. Я молилась, чтобы она сбежала от него, чтобы моя сестра каким-то образом помогла ей.
Я хотела вырваться из этого колодца и нанести визит Дому Жадности, чтобы отомстить за волчонка, но мне пришлось сосредоточиться исключительно на своем вопросе.
Подвиг более трудный, чем я себе представляла, учитывая ярость, бурлящую в моих венах.
— Где Клинок Разрушения?
Я отбросила камень памяти волчонка в сторону и обхватила пальцами другой, сразу же погружаясь в новое воспоминание…
Сурси услышала, как король приближается к своему тронному залу, его шаги были громкими, словно гром. Он был в отвратительном настроении, и чем ближе он подходил к ней, тем становилось темнее. Хорошо. Пришло время ему обратить внимание на ее просьбу, отнестись к ней серьезно.
Все, что ему нужно было сделать, это потребовать, чтобы Гордыня отдала ее дочь, запретил им жениться. Несомненно, у него была сила остановить такой нечестивый союз.
Если бы он хотел, чтобы Сурси навсегда покинул это царство, такое соглашение устроило бы их обоих. Все, что ей нужно было сделать, это разжечь его ненависть, пока она не сравняется с ее собственной. Она подумывала о том, чтобы принести свой пресловутый заколдованный клинок, если он откажется, но он был нужен ей живым. На сегодня.
Дьявол распахнул двойные двери, и Сурси почувствовал жар его великолепных крыльев, выставленных напоказ. Она не подняла глаз, отказываясь доставить ему удовольствие разглядывать его крылья, как это делали многие другие. Она видела их раньше, когда он изгнал вампиров в южный двор, обходя горы, принадлежавшие богиням, как будто они были прокляты. Его крылья были белым пламенем с серебряными наконечниками, смертоноснымм, прекрасными. И его самое ценное оружие, по словам ее шпионов. Не было ничего, что заботило бы его больше.
Военный генерал, несомненно, сделал бы очень многое, чтобы сохранить такой приз.
Отказываясь смотреть в его сторону, она погладила обнаженную кожу вдоль внешней стороны бедер. Она знала, что он не возбудится; ее поступок был направлен не столько на то, чтобы соблазнить, сколько на то, чтобы привести в ярость.
— Убирайся-. Его голос был резким, брутальным. Это сильно раздражало ее, хотя это было то, чего она хотела.
Внимание Сурси переключилось на него.
— Разговор с тобой не сработал. Ни логика, ни рассуждения. Теперь у меня есть для тебя довольно заманчивое предложение. — Поверх тонкого материала платья она медленно провела пальцем по вершинам своих грудей. Демон даже не взглянул вниз, но его тезка грех действительно охладил комнату. — Сними свои штаны.
Он скрестил руки на груди, выражение его лица было неприступным. Вспышка ярости вспыхнула в его золотых глазах.
— Убирайся, — повторил он. — Уходи, пока я тебя не вынудил.
— Попробуй. Одним нечеловечески грациозным движением она приняла вертикальное положение, ее длинное серебряное платье сверкнуло, как меч, рассекающий небеса. Пришло время начать их настоящую битву. Он был приятно раздражен, и она знала одну вещь — вспыльчивость может взять верх над кем угодно, включая демона, который правил гневом.