Клавдио. Нет, но цирюльника у него видели, и то, что было украшением его щек, пошло на набивку теннисных мячей» (III, 2).

Вместе с тем у Шекспира теннисная игра часто приобретает метафорический смысл. Так, в «Перикле» бурное море, в которое попадает человек, сравнивается с теннисным кортом, где волны и ветер играют человеком как мячом.

Любопытные рассуждения о теннисе содержатся в исторической трагедии «Генрих IV», часть вторая. Здесь принц Генрих, который ведет праздный образ жизни и не чурается общаться со старым греховодником Фальстафом, следующим образом рассуждает о своих пристрастиях:

Принц Генрих. «Может быть, тебе покажется низменным и мое желание выпить легкого пива?

Пойнс. Я полагаю, принц должен быть достаточно хорошо воспитан, чтобы не напоминать о таком дрянном напитке.

Принц Генрих. Так, значит, у меня совсем не королевские вкусы… Но, конечно, такие низменные вкусы идут вразрез с моим величием. Разве достойно меня помнить твое имя? Или узнавать тебя на следующий день в лицо? Или замечать, сколько у тебя пар шелковых чулок… Или вести счет твоим рубашкам. Но об этом лучше моего знает сторож при теннисной площадке, потому что, раз тебя там нет с ракеткой, значит, у тебя плохи дела с бельем; а ты уже давно туда не заглядывал, потому что твои нижние провинции поглотили все твои голландские запасы…» (II, 2).

Таким образом, из этого рассуждения мы узнаем, во-первых, о специальном человеке, который занимался уходом и содержанием теннисного корта. А, во-вторых, о том, какую важную роль имела на теннисном корте одежда, в частности белье, которое следовало содержать в чистоте и порядке. Без этого, как мы видим, игроки на теннисный корт не допускались.

У Шекспира, как мы видим, теннис ассоциируется с праздностью, свободным времяпровождением и роскошью. В таком контексте теннис упоминается в «Гамлете». Здесь Полоний инструктирует своего шпиона Ринальдо, который должен сообщить ему о времяпровождении сына Полония в Париже.

В русском переводе термин «теннис» заменен русифицированной «лаптой», но у Шекспира здесь речь идет именно о теннисе: «The falling out of tennis» — споры о теннисе, предмет, хорошо известный и современным игрокам в теннис. На самом деле, Полоний говорит именно о теннисе, спортивном занятии и увлечении, в котором он подозревает своего сына. Очевидно, что в XVI веке теннис был увлечением знатной молодежи.

Другое упоминание, связанное с теннисом, содержится в трагедии «Генрих V». Здесь описывается, как принц Генрих после смерти отца, отказавшись от праздных развлечений, пирушек и буйств, становится королем Англии, доблестным защитником ее прав и доблести. Теперь занятия теннисом становятся воспоминанием о его бурной юности и праздности. Когда французский дофин, памятуя увлечения английского принца в его молодости, посылает ему в подарок бочонок с теннисными мячами, он воспринимает этот подарок как оскорбление и вызов. Обращаясь к французским послам, он говорит:

Здесь мы узнаем об обычае дарить теннисные мячи в качестве королевского подарка, хотя у короля Генриха этот подарок вызывает негативную реакцию — как намек на его молодость и склонность к развлечениям. Все же из этого отрывка мы узнаем о том, что теннис культивировался как спортивное развлечение при дворах Англии и Франции. Причем, очевидно, что в Англию теннис пришел из Франции. Во всяком случае Шекспир говорит о теннисе как об английской моде. В «Генрихе VIII» теннис упоминается в указе, обращенным к придворным и вывешенным на воротах замка:

Из исторических хроник мы узнаем, что теннис был популярной королевской игрой. Французский король Карл VI в 1399 году увлеченно наблюдал за игрой в теннис, а другая коронованная особа, Карл VIII, в 1498 году пострадал от удара мячом в голову, когда он смотрел на эту игру в замке Амбуа.

В своих произведениях Шекспир говорит о различных видах спорта, популярных в его время. И несомненно, что в их ряду теннис занимал одно из видных мест.

Шекспировские суждения о теннисе оставили замечательные характеристики этого вида спорта в то время, когда он находился в процессе перехода от демократического уличного спорта в аристократическое занятие высшего общества. Не случайно, что многие гуманисты, в частности такие ученые люди, как Вивес и Эразм Роттердамский, писали трактаты о теннисе[181]. Отношение Шекспира к теннису — еще одно свидетельство его связи с гуманистической мыслью его эпохи.

Представляется, что в прошлом теннис был нечто большим, чем популярная спортивная игра. В эпоху Возрождения он был значительным культурным институтом, проникающим во многие слои общественной жизни. Начать с того, что теннис был необходимой принадлежностью большинства европейских университетов. Как известно, университеты Франции, Испании, Германии и Великобритании строили теннисные корты, широко открытые для студентов. Не случайно Франсуа Рабле рисует следующий несколько шаржированный портрет студента:

Несмотря на то, что теннис был «королевской игрой» и в него, как правило, играли короли и придворная знать, теннис был доступен и широкой массе горожан. По документальному свидетельству венецианского посла во Франции, в начале XVI века в Париже насчитывалось 1800 крытых кортов, очевидно, намного больше, чем сегодня. Сэр Роберт Даллингтон, посетивший Францию в 1598 году и опубликовавший описание своего путешествия, подтверждает свидетельство венецианца о популярности тенниса в этой стране. «Вся страна буквально усеяна теннисными кортами. Их здесь намного больше, чем церквей. Француз рождается с ракеткой в руке, во Франции теннисистов больше, чем у нас посетителей пивных пабов».

Широкое распространение тенниса в европейской культуре в XVI–XVII веках, периоде, который принято называть золотым веком «королевского тенниса», во многом объясняет, почему эта игра привлекала к себе мыслителей, писателей и поэтов, таких как Чосер, Шекспир, Свифт, Рабле, Монтень, Паскаль, Вивес, Эразм Роттердамский и многих других. Очевидно, динамический образ игры, быстрая смена побед и поражений и связанная с этим резкая смена контрастных эмоциональных состояний делали эту игру притягательной для философского и поэтического ума. В ней как нельзя лучше воплощался дух игры.

Любопытно, что о теннисе, как о игре, способствующей развитию ума и тела, часто пишут гуманисты, стремящиеся установить единство духовного и физического воспитания человека.

До нас дошли два важных документа о теннисе, принадлежащие крупнейшим представителям гуманистической мысли того времени — Эразму Роттердамскому и Луису Вивесу. Оба они написаны примерно в одно время и отражают огромный интерес к новой игре, которая занимала умы и энергию молодых людей эпохи Возрождения.

В 1524 году Эразм Ротердамский издает свои диалоги «Избранные беседы». В одном из них он описывает разговор пяти молодых людей, которые разыгрывают теннисный матч, сопровождая различные моменты игры своими комментариями.