Манеер Лапка с аппетитом жевал мясо, не отвлекаясь на мои действия, иногда поуркивал по удовольствия, иногда шумно чавкал. Я смотрела на кота почти что с умилением, вспоминая то время, когда мы с ним ели чуть ли не из одной тарелки. Предложить ему что-то, кроме своей еды, было мне не по карману. Лапка не возражал, он всегда хорошо меня понимал, особенно когда я объясняла простыми категориями. Нет денег и возможности превращалось в «не могу добыть». Нельзя охотиться или красть — в «чужие места, опасность». Тогда кот действовал осторожнее.

Когда я впервые взяла в свои руки тогда еще маленький комок рыже-красного меха, то и не думала, что привязка будет такой. Меня учили, что животное должно быть инструментом, который позволит мне использовать все грани моего таланта. Если я не способна на большее в ментальной магии, то хотя бы кот меня дополнит. Так мы станем полезнее.

Они ошиблись.

Лапка никогда не был для меня инструментом. Он стал моим другом и напарником. И чтобы сохранить эту связь, нам какое-то время пришлось очень-очень стараться, рвать жилы и работать до изнеможения. Просто я уже знала к тому моменту, что пока ты лучший, на многое закрывают глаза. Например, на то, что я делила свой ужин с котом.

— Мау? Ма-а? — поднял голову от миски Лапка и уставился на меня во все глаза.

— Ты ешь, не отвлекайся, — поспешила я его успокоить. Когда я снимала браслет, кот воспринимал мои переживания слишком ярко. Хороший направляющий должен контролировать свои эмоции или держаться от животного дальше в момент сильных переживаний. Потому что животному будет очень неприятно. Но это меня подобное беспокоило, были и те, кому было плевать, что чувствовал привязанный зверь.

Но браслет я не надела обратно. Нужно было привыкнуть, вспомнить то, от чего я сознательно отгородилась.

В последний раз я сознательно снимала браслет чуть больше трех лет назад по причине, которой я не горжусь.

Гейс был чудесным и внимательным, и ухаживал за мной так… правильно, иначе и не сказать, что я одновременно и не могла справиться с растущей симпатией, и подавить подозрительность. Проще заподозрить человека в обмане, чем принять тот факт, что я действительно влюбилась.

Все происходило так внезапно. Я помнила свое смятение, желание увидеть Гейса, желание, чтобы он смотрел только на меня, чтобы в его глазах был восторг. И все же после первого поцелуя в салоне зелфора, когда мы мокрые и разгоряченные прощались у моих дверей, я испугалась.

Это ведь не просто так? Это что-то большее, чем обычно? Что-то серьезное?

Я не напрашивалась на комплименты, но иногда они были, так же, как и свидания. Но к тем молодым манеерам я не чувствовала ничего. Встретились, поговорили и разошлись. Кое-кто из них порывался приложиться губами к моей руке, кому-то я даже это позволила. Но ни один поцелуй я не чувствовала так, как это было с Гейсом. Ни один не вызвал и части той дрожи, волнения и жажды, которые вызывали прикосновения Гейса.

Кажется, тогда я прорыдала всю ночь. Несколько раз срывалась с мыслей о поцелуе к мыслям о побеге. Пройдет год или, может, больше, и прикосновения этого мужчины забудутся. Вот только чего мне больше хотелось: забыть или не забывать?

Лапка как мог утешал меня: утыкался носом, тарахтел как старинный зелфор и грел мне ноги. А я вертела браслет на запястье и пыталась принять решение: испугаться и сбежать или остаться? Или проверить, каков Гейс, когда он не со мной?

Подобные мысли не делали мне чести, и я искренне надеялась, что об этом никому и никогда не станет известно. Но если я не верила своим глазам и чувствам своим не верила, то что говорить о другом человеке?

Что если это не я от него без ума, что если он только кажется будто созданным для меня? Я чувствовала отвращение к себе, почти ненависть за такие мысли, но иначе не могла. Мне нужны были доказательства, а не просто не основанные ни на чем вещественном чувства. И я потянула с руки браслет, обещая себе, что этот раз последний, и попросила манеера Лапку помочь. Ведь кот — не инструмент, он для меня изначально был и оставался другом.

Возможно, именно сейчас мне стоило спокойно ждать, довериться охране и королю. Но если они не справятся, что тогда будет? Не лучше ли подстраховаться?