— Так они мутные, влажно, наверное… Я себя не вижу… Помоги, а, найди зеркало.
Охранник, открыв рот, испуганно вращал глазами… Такое явно не было предусмотрено Инструкцией.
Но уже, выручая охранника, быстро приближаясь, по коридору дробно стучали каблуки. Успел, скотина, нажать кнопку, поморщился премьер, или видеокамеры «встревожились». Премьер быстро ретировался в палату, лёг и накрылся одеялом.
Вбежавшая в палату медсестра, за ней и лечащий врач, успевший что-то угрожающее пробухтеть охраннику, появились в палате.
— Какие-то проблемы, больной? — Шумно дыша, спросил улыбчивый доктор. — Вы чем-то недовольны. Что-то нужно?
— Я не знаю, как там без меня дела, Олег Павлович. Вы понимаете, профессор? Я беспокоюсь. Неужели не понятно? Я премьер-министр. На мне вопросы государственной важности, у меня встречи. На мне политика, вся экономика, промышленность, оборонка страны, социальные вопросы… семья наконец. А вы меня успокаиваете. Даже телефон не даёте, даже телевизор, зеркало. Что это за клиника? Как это? Почему? Я не понимаю. Приказываю, немедленно свяжитесь с Аппаратом правительства, или Аппаратом президента. Они всё обеспечат. И вас, доктор, вместе со всеми вашими профессорами, переведут в лучшем случае в сельские фельдшеры, а вашего главного врача лишат лицензии. Это в лучшем случае. Вы меня понимаете? В лучшем! И это не угроза. Так будет, если вы не позвоните…
— Да, у меня есть такой приказ. Я позвоню. Сообщу.
Премьер развёл руками:
— Ну вот, молодец, доктор. Что и требовалось. Я жду.
Профессор вышел, а медсестра принесла зеркало. Премьер взял его, приблизил… И с криком ужаса выронил из рук. В зеркале увидел лицо в синюшных разводах, отёкшее и совсем другого человек, незнакомого… Нос с горбинкой, брови широкие, скулы острые, подбородок с ямочкой…
— А-а-а! Что вы сделали? Кто это, кто?
Не реагируя на истошный крик, охранник внёс телевизор, включил в розетку. На экране, на телеканале «Россия 24», в прямом эфире, как значилось у кромки экрана, возник он, премьер-министр Виктор Викторович, совершенно бодрый и здоровый, в тёмно-синем костюме, белой рубашке с тёмным галстуком, опершись на руки, часы на правой руке, сидел за большим правительственным столом, блестя залысинами, слегка улыбаясь, что-то говорил присутствующим министрам. Заседание Кабмина. «Новости». Охранник добавил звук. «…Мы должны активнее привлекать инвесторов в наши проекты. Правительство и страна в этом заинтересованы. Это поможет нам увеличить бюджет…»
Пациент, почти в истерике, закрыл уши руками, упал на кровать, задёргал головой, ногами.
— Нет, нет, этого не может быть! — Визжал он. — Не может быть! Это не я. Это… предатели! Это захват власти! Я здесь! Здесь! Я — вот он. Я здесь! Люди… Караул, убивают! Это… Государственная измена. Незаконное присвоение власти. Покушение… Это измена! Изме-ена!
Такую остро негативную реакцию пациента понять можно, будь ты хоть четырежды супермен, а завоешь, увидев себя в такой ситуации. Ещё бы! С чужим лицом, без одежды, без прежней харизмы и… не понятно с чем, и для чего. Премьер орал.
— А чемоданчик, у кого теперь чемоданчик, чемоданчик? — кричал он.
— Какой чемоданчик? С ним был чемодан?
— Ядерный! Ядерный! — вопил пациент.
— Он что, охренел? Не было с ним никакого чемодана.
— Охренеешь, после такого.