59
Ключ подходит и без малейшего труда отпирает замок. До сих пор я еще сомневалась, что Карл сознательно привел нас к этому дому – несмотря на знакомое крыльцо, несмотря на жуткую легенду об автомобильном кладбище Джеймса Дина, несмотря на зловещий комментарий Карла о девочках-близняшках (мол, заходи, внутри тебя ждут их скелеты: белые вуали задорно прибиты к черепам).
Девушка из пустыни тоже может быть в этом доме. И девушка под дождем. Николь. Викки. Виолетта.
– Ты первый, – говорю я Карлу. Слова липнут к языку.
– Э нет, я туда не пойду. – Карл вновь миролюбиво поднимает руки: сдаюсь, мол. Шевелит пальцами. – Я побуду здесь, на крылечке, с Барфли. На свежем воздухе. А тебе советую сразу открыть все окна. Непременно загляни в рукодельный шкафчик моей тетки. Шедевр плотницкого искусства. Такого нигде не увидишь. Шкаф смастерил ее отец, учтя все пожелания тети, и подарил им с дядей на свадьбу.
Я слегка поддаю дверь ногой – она открывается дюйма на четыре. Внутри чернильная тьма. В принципе, я могла бы войти в дом чуть позже, когда станет светлее, но что-то подсказывает: каждая секунда на счету. Зажав фонарик под мышкой, я пытаюсь очистить пальцы от смазки и вытираю их об джинсы. Карл, похоже, вылил на замок целый баллончик.
У меня в голове – портрет сестры, который больше никто не видел и не увидит. Эту мысленную «фотографию» я сделала за два дня до ее исчезновения и с тех пор регулярно рассматриваю.
Она только что вышла из душа и сидит, скрестив ноги, на своей кровати. Темные мокрые волосы оставляют влажные пятна на желтой пижаме. Лицо чистое, отмытое от косметики. Ресницы похожи на светлую кружевную бахрому.
Под голубыми глазами – темноватые круги, от которых она никак не может избавиться, сколько бы ни спала. По-моему, эти круги придают ей сходство с феей, тонкой и прозрачной. В такие моменты моя старшая сестра красива как никогда.
– Ну, чего боишься? – раздраженно спрашивает Карл.
В том-то и дело. Я стою на пороге, и меня приглашают войти, а я понятия не имею, чего боюсь.
За дверью меня встречает вовсе не призрак маленькой девочки, а едва уловимый запах химикатов. Формальдегид? Нет, скорее, реактивы – химическая ванна для бальзамирования фотографий.
В полной темноте я принимаю решение, что единственной здоровой рукой буду держать фонарик, а не пистолет. Окидываю лучом комнату: не подкрадывается ли ко мне кто-нибудь? Не устроил ли мне Карл западню с участием тех головорезов, например?
Надо было попросить у Карла его профессиональный фонарь. Какие нелепые и извращенные отношения нас связывают: я почему-то уверена, что убийца моей сестры с удовольствием отдал бы мне свой фонарь, который гораздо лучше моего. А пару минут назад я без задней мысли позволила ему допить мою воду.
Беглый осмотр показывает, что слева от меня просторная гостиная, а справа – кухонка и обязательный для лесной хижины камин. Тихо закрываю за собой дверь и запираю ее на замок. Для верности задвигаю и засов – весьма крепкий. Не хватало еще обнаружить Карла у себя за спиной. Я хочу быть уверенной, что в этом доме ничто живое меня не потревожит.
Дважды щелкаю выключателем на стене. Как и говорил Карл, света нет.
Запах химикатов тошнотворен – и за ним вроде бы прячется другая вонь.
Качели на крыльце пришли в движение. Их протяжный и мерный вой сочится сквозь стены вместе с треском цикад.