Я практически слышу хруст веток под сапогами Уолта. Ставлю полсотни баксов или горсть золотых монет на то, что сейчас она сбежит.

Водительская дверь широко распахнута. Я встаю на подножку и выключаю фары. Срываю с часов клейкую ленту. 21.26. Через четыре минуты по телику начнется «Семейная вражда».

Я хватаю с приборной панели остатки салфеток и открываю заднюю дверь. Рюкзак оказывается гораздо тяжелее, чем мне запомнилось. Конечно, всегда можно выпотрошить его по дороге, если пойму, что он меня тормозит. Но даже забросить его на здоровое плечо ой как непросто. Я никогда не тренировалась с переломами, только один раз с растяжением. Ломать кости подопечной не стал бы даже мой тренер-садист.

У-ух. Хрясь.

Со стороны Карла доносится хруст, стремительный и беспощадный. Он упал? Или здесь есть кто-то еще? Криков не слышно. Вообще никаких звуков больше не слышно. Я приседаю на корточки, обхожу пикап и свечу фонарем туда, где исчез Карл.

Большой ветки нет, на ее месте зияет черный пролом. Впереди мелькает луч света. Мой крошечный фонарик выхватывает из темноты поджарый силуэт Карла и блеск металла. Хрясь. Карл рубит лес острым предметом. Маленьким серпом? Ножом?

Что-то упирается мне в ногу. Я охаю, а Барфли испускает жуткий вой, от которого в лес убегает другой зверь, которого я раньше не замечала.

– Ой, прости, Барфли!

Совсем про него забыла. И отдавила бедняге лапу. Свечу на нее фонариком – вроде цела. Он уже вовсю лижет мои руки.

Все это время Барфли терпеливо сидел на привязи. Его поводок обмотан вокруг торчащего из земли гигантского корня. Карл дал мне еще один шанс на бегство? Или просто вредничает, чтобы мне жизнь медом не казалась?

Он ведь прекрасно знает: я не могу одновременно держать поводок и фонарик.

Перебираться через корни и камни с загипсованной рукой и тяжелым рюкзаком за спиной тоже будет непросто.

Что ж, придется кому-то довериться. Например, Барфли. Меня до сих пор волнуют его швы (пусть он уже начисто забыл об их существовании), но еще больше я боюсь оставлять его здесь одного. Вдруг я привяжу его к дереву или запру в пикапе, а сама не вернусь?

– Не отставай, хорошо? – шепчу я, разматывая поводок. – Если не захочешь идти – всегда можно повернуть обратно.

Не знаю, кого я пытаюсь успокоить этими словами – его или себя.

– Ты там идешь? – зовет Карл.

Идешь… идешь… идешь…

Эхо танцует среди сосен почти как музыка.

Отдавалось ли в этом лесу эхо с именем Рейчел?

Фонарь Карла горит огнем меж ветвей – и вдруг потухает, проваливается неизвестно куда.