Когда Дарья Петровна проводила приехавших в горницу, Прокофьич наклонился к Рыженко и тихо произнес:
— Мужики какие-то, доглядел я, за домом хоронятся. Может, мне не отходить от коней?
Видимо, заметив нерешительность гостей и по-своему истолковав ее, Дарья Петровна вновь засуетилась.
— Вот дура-то я старая, а про коней ваших забыла. Вы ж их распрягите. Пусть тоже отдохнут. А я им овса подсыплю.
— Да мы ненадолго, Дарья Петровна. Нам еще и к Жене в Степную поспеть надо.
Во дворе хлопнула калитка. Двое рослых парней с охотничьими ружьями через плечо, пропустив вперед тройку гончих псов, входили на баз. Как из-под земли вынырнул какой-то прихрамывающий мужичок. Сквозь занавеску Павел старался разглядеть лица. Похоже, это были родные братья Евгении — младший, Петр, и средний, Алексей. Но как они выросли, возмужали!..
Алексей, видно, что-то сказал мужичку, и тот, согласно кивнув, заспешил куда-то на задний двор, к огородам. За ними, под обрывистым берегом, — заросшая камышом и осокой речушка Кагальник.
Павел толкнул дверь в соседнюю комнату. Там на тахте кто-то лежал, укрывшись с головой.
— Я вижу, Петровна, у вас гостей, полон двор!
— Да нет! Это дружок Петра. С жинкой поругався и ночуе у нас уже неделю.
Братья шумно ввалились в комнату.
— Вот это удача! — деланно-радостно произнес Петр. — Хорошо, что приехали.
— А они возвращаться собираются, сынок. Как же так? — пожаловалась Дарья Петровна.
— Ни-и, сначала посидим, побалакаем за стопочкой горилки. У нас вон и закуска имеется. — Петр протянул матери свою охотничью добычу — здоровенного зайца-русака.
— Ну ладно, останемся, — подмигнул Павел своему ездовому.
Пока готовили снедь, накрывали стол, стемнело. Сели вечерять. Вышли к столу и тот дружок из соседней комнаты и еще несколько новых с сумрачными лицами мужиков.
— Это тож наши, хуторские, — бросил Петр. — Знакомьтесь.
После первых стопок у братьев раскраснелись лица, заблестели глаза. Они усиленно угощали Павла с Прокофьичем. Под низким потолком было жарко и душно. Прокофьич под благовидным предлогом отлучился из комнаты.
Петр вдруг встал из-за стола, подошел к Павлу.
— Ну, так за суседские отношения? — чокаясь, сказал он. — За то, чтобы все по-хорошему, как у людей!