— Давай сюда, на середину комнаты! — крикнул Ступак. — Но, но, руки не опускать!

Еще двое милиционеров бросились к бандитам, ощупали карманы.

— Где оружие?

Колобов, бледный, но уже овладевший собой, попытался отшучиваться:

— Такие цацки ни к чему нам.

— Ну да, вон ту дырочку в стене ты, конечно, пальцем сделал, — в тон ему ответил Георгий.

Павел прошел за ширму. На широкой кровати, под небрежно брошенным одеялом, лежал карабин, под подушкой — три револьвера. В ногах стоял охотничий ягдташ, в нем — патроны к карабину и револьверам, флакон со стрихнином, стопка чистых паспортов и различных удостоверений, карточки по учету конского состава. Все это уже было снабжено печатями и замысловатыми подписями.

В комнату входили с докладами оперативные работники. Разоружение остальных членов банды было уже делом нетрудным.

...Когда отряд выезжал в обратный путь, солнце уже пробивалось сквозь еще плотную пелену утреннего тумана.

К полудню отряд прибыл в город. Колобов с тоской смотрел на надвигающуюся серую стену тюрьмы. Скрипнули стальные створы ворот, пропуская конный кортеж. Арестованных вводили на гулкий двор.

— Ну, поторапливайся, — подтолкнул Колобова конвойный милиционер.

Главарь банды жадно смотрел в небо. Потом лицо его исказила гримаса. Он сорвал с головы каракулевый треух и хлопнул им оземь.

— Эх, бита карта! — И злые слезы скатились по обросшему лицу. Плечи бандита поникли. Не стало отчаюги — главаря, не знавшего жалости и снисхождения. Теперь это был лишь арестант.

Утром на Рыженко было совершено покушение. К счастью, пуля лишь легко задела плечо. Стрелявшего схватили. Им оказалась... Евгения Колобова!

Это была последняя страница дела «Червонный туз».

А. ВАЛАЕВ

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Начальник оперсектора Ставропольского ОГПУ Гофицкий обладал удивительной притягательной силой, которая действовала на окружающих, где бы и с кем он ни работал: в красногвардейских отрядах и в отряде Котовского, в 12-й армии, где командовал ротой интернационального батальона, в комиссариате киевского боевого участка. В 1920 году партия направила Гофицкого на работу в органы ВЧК. Он стал начальником особого отделения и военкомом отдельной Башкирской кавалерийской бригады, потом заместителем начальника особого отдела в Первой Конной армии. Затем — Средняя Азия, Кубань. В 1925 году он был заместителем начальника Северо-Кавказского краевого управления милиции, руководил работой уголовного розыска в Ростове-на-Дону.

Трудные были те времена. То тут, то там ощеривались дула кулацких обрезов. Великое множество крупных и мелких банд гнездилось на раздольных просторах. У работников ОГПУ дел было по горло. В сальских степях особенно свирепствовал со своей шайкой бандит Ключкин. Сын кулака, он люто ненавидел Советскую власть. В его логово, как мухи на падаль, слетались всякие деклассированные отщепенцы. Ключкинцы отличались неслыханной дерзостью, а тесная связь со станичными и хуторскими богатеями помогала им уходить от преследования.

Но пробил наконец и его час!