Ричи молча изучал свои ботинки.

– Ты вообще собирался мне об этом рассказать?

Он резко выпрямился.

– Да, собирался. Когда я нашел эту штуку, то почти точно собирался. Именно поэтому я положил ее в пакет и надписал. Иначе просто спустил бы в унитаз.

– Ну, поздравляю, сынок. И что ты за это хочешь – медаль? – Я кивнул в сторону пакета.

Я не мог посмотреть на него – казалось, в пакете мечется что-то живое и яростное, гигантское насекомое, которое бьется о тонкую бумагу и пластик, пытаясь разорвать преграду и напасть.

– “Изъято по месту жительства Конора Бреннана, в гостиной”. Пока я был на улице и звонил Ларри?

Ричи бессмысленно таращился на документы в своей руке, словно не мог вспомнить, откуда они взялись. Он разжал пальцы, и бумажки разлетелись по полу.

– Да.

– Где это было?

– Наверное, на ковре. Когда я клал весь хлам обратно на диван, то увидел ноготь на рукаве свитера. Его там не было, когда мы убирали одежду с дивана, – помните, мы же ее внимательно осматривали на предмет кровавых пятен. Видимо, ноготь зацепился, когда свитер лежал на полу.

– Какого цвета свитер? (Если бы у Конора Бреннана были нежно-розовые вязаные вещи, я бы это запомнил.)

– Зеленый. Типа хаки.

А ковер был кремовый, с грязно-зелеными и желтыми завитками. Парни Ларри могли бы облазить всю квартиру с лупами в поисках вещи, совпадающей по цвету с этим розовым обрывком, и ничего не найти. Но стоило мне увидеть этот ноготь, я мгновенно понял, откуда взялась розовая шерсть.

– И как ты интерпретируешь эту находку? – спросил я.

Молчание. Ричи смотрел в пустоту.

– Детектив Курран.

– Ноготь… По форме и лаку… соответствует ногтям Дженни Спейн. Зацепившееся за него волокно… – У Ричи дернулся уголок рта. – Мне показалось, что оно соответствует вышивке на подушке, которой задушили Эмму.

Та мокрая нитка, которую Купер выудил из детского горла, раскрыв хрупкие челюсти большим и указательным пальцами.

– И какой вывод ты из этого сделал?