– Так Джеймс…

– … влюблен в Сесили, – закончила за него Софи. – Лорд Портленд с пониманием относится к его интересу, но не позволит ему войти в дом, надеясь, что давление со стороны Сесили заставит Джейн принять одно из принудительных предложений руки и сердца. Теперь Джеймс расписывает ее достоинства всем мужчинам, которых знает.

– Почему?

– Джейн полагает, что им движет любовь, но это не объясняет его настойчивости. Он несколько месяцев встречался с Сесили втайне от всех, и я боюсь, что…

– Боже мой. – Деймон закрыл глаза. – Если они вскоре не поженятся, то она погубит свою репутацию, а Джеймс потеряет наследника.

– Совершенно верно, но лорд Портленд непреклонен.

– Это объясняет мотивы поведения Джеймса, но что насчет самой Джейн?

Глаза Софи потемнели.

– Об этом я не могу сказать. Она чрезвычайно скрытная – что является еще одной причиной для недовольства ее отца; он терпеть не может ее унылые манеры. Мое впечатление таково: Джейн станет вам спокойной и удобной женой, но вы никогда не узнаете, о чем она думает. У нее большой опыт по части держаться в стороне. Требования отца загнали ее в себя.

– Итак, что же мне следует делать? – прошептал он, наполовину сам себе.

– Принять это решение нужно вам, милорд, – напомнила девушка.

– Деймон, пожалуйста. Вы – самый близкий мне друг в настоящий момент.

– Хорошо – Деймон. Думаю, что вам следует подождать, пока вы не найдете того, кого полюбите – следующее Рождество будет соответствовать традиции точно так же, как и нынешнее.

– Но в следующем году мне будет уже тридцать. Другие графы женились в двадцать девять.

Она пожала плечами.

– Даже самый упрямый родственник не сможет представить доказательства, что ваш возраст имеет какое-то значение – или так я поняла из разговора с вашим дядюшкой Харри прошлым вечером. Первый граф женился в двадцать девять лет, но его сыну в момент свадьбы было девятнадцать, а внуку – тридцать два.

– Может быть, это и так, но все остальным, начиная с пятого графа, было двадцать девять. И я ни за что не хочу снова проходить через все этого. Кроме того, как глава семьи, я отвечаю за ее благополучие. Каким бы глупым не было это суеверие, но оно приняло силу божественного приказа. Если я проигнорирую этот обычай, то у всех появится повод оправдать свои неудачи. Я не вижу другого способа помочь им.

– Я знаю. – Ее глаза наполнились печалью и болью. – Но я боюсь, что между делом вы пожертвуете своим собственным счастьем. А это может привести к тем самым раздорам, которых вы стремитесь избежать. Убедитесь, что вы сможете жить с вашим решением. Оно будет преследовать вас до конца жизни.

Больше ничего не было сказано, но выражение в глазах Софи преследовало его остаток дня, а затем вторглось в его сны этой ночью. И все же, что он мог сделать?