– Ты готова поговорить об этом? – спросила Софи свою сводную сестру, когда их наемный экипаж тряхнуло на выбоине. Кэролайн говорила очень мало с тех пор, как предыдущим днем они покинули Лондон.

И сейчас она тоже молчала. Обхватив руками раздувшийся живот, сестра уставилась в окно, где сумерки быстро переходили в полную темноту. Под колесами грохотали булыжники.

Софи стиснула зубы. Каждый час молчания увеличивал ее отчаяние. Как она сможет облегчить несчастье Кэролайн, если не понимает, в чем именно проблема? Куда делся тот беззаботный эльф, покинувший дом с только что обретенным мужем год назад?

Порыв ветра накренил экипаж в сторону. Софи подумала о том, чтобы приказать кучеру замедлить движение, хотя знала, что это бесполезно. Он уже проигнорировал с дюжину подобных просьб, твердо намереваясь достичь Бедворта этой ночью. Но с каждым толчком неприятные ощущения у Кэролайн усиливались.

– Джон погиб при Ватерлоо, – наконец-то прошептала Кэролайн.

– Я знаю. – Она видела его имя в списках убитых. – Я также знаю, что он отправил тебя к своей тете, когда получил назначение в Брюссель. Ты писала об этом из Вены. Чего я не знаю, так это почему ты ни разу больше не писала. Восемь месяцев без единого слова, Кэролайн. Мама в отчаянии. Ее здоровье серьезно подорвано, частично из-за беспокойства за тебя.

Боль вспыхнула в глазах Кэролайн.

– Я писала, – настойчиво проговорила она. – Когда я не получила ответа от тебя, я писала снова и снова, предполагая, что другие письма могли затеряться, так как у тебя больше не было моего адреса.

– Все восемь месяцев? – Софи резко замолчала. Брак не изменил легкомысленности Кэролайн. Ее привычки строить воздушные замки и придумывать самые смехотворные извинения, чтобы ей не нужно было решать проблемы, являлись предметом их разногласия с тех пор, как она была ребенком.

– Может быть, тетя Агнес теряла письма, – устало предположила Кэролайн. – Она занималась почтой, потому что я не могла покидать дом, пока увеличивалась в размерах – или так она утверждала; она никогда не скрывала презрения к моему происхождению, так что, должно быть, она прятала меня. Но что я могла сделать? Несколько недель после того, как я приехала в Лондон, мне было очень плохо. Затем Джон погиб, и я потеряла интерес ко всему на свете. Мне так его не хватает. – Она разразилась слезами.

Софи прижала сестру к себе, в то же время проклиная себя за настойчивость. Она надеялась, что Кэролайн отказалась от своей семьи, чтобы получить доступ в высшее общество. Эта причина ее молчания могла бы ранить их, но, по крайней мере, мама поняла бы Кэролайн. А теперь ее худшие опасения, похоже, подтвердились. Агнес Лейкс оказалась такой же надменной и нетерпимой, как семья ее собственного отца. Побег Джона с шестнадцатилетней дочерью управляющего имением, должно быть, привел эту женщину в ужас, потому что для аристократии кровь и связи – это все на свете. На недостаток денег можно смотреть сквозь пальцы. А на недостаток породы – нет.