Примерно через милю впереди мы подъехали к пикапу, перевернувшемуся на разделительной линии. Патрульный автомобиль стоял у левой обочины. Полицейский разговаривал с двумя мужчинами. Похоже, они серьезно не пострадали.
— Видишь? — улыбнулся Боб. — Я же говорил, что все будет в порядке.
Остальную часть пути я держал «мустанг» на скорости, лишь на несколько миль выше разрешенной. Так было спокойнее.
Потом мы долго ехали, не проронив ни слова. Я размышлял о бегстве Сид, о Гэри, Картере, Оуэне и… Энди Герце.
Также не переставал думать и о Патти, моей, как недавно выяснилось, биологической дочери, которая тоже канула в неизвестность.
Мне вдруг захотелось выговориться. Боб был для этого не самым подходящим объектом, но, к сожалению, больше никого рядом не оказалось.
Я сказал:
— Что бы ты сделал, если бы узнал, что вдруг объявился твой ребенок, теперь уже взрослый, о котором ты ничего не знал?
Боб посмотрел на меня с опаской:
— Ты что, услышал обо мне какие-то сплетни?
— Да не о тебе речь, — успокоил я его. — Просто рассуждения. Что человек в таких случаях чувствует, как себя ведет.
— Не знаю, — сказал он. — Думаю, у меня бы голова пошла кругом.
— Но это не все, — медленно добавил я. — Узнав, что у тебя есть ребенок, ты очень скоро обнаруживаешь, что с ним что-то случилось. Плохое. И встретиться вы никогда не сможете.
— А что с ним случилось? — спросил Боб. — С этим воображаемым ребенком?
— Умер, — ответил я.
— О чем ты говоришь, Тим? — беспокойно спросил Боб. — Надеюсь, это не связано с Эваном и Сидни?
— Нет.
— Тогда о чем?
— Ни о чем. Просто блажь взбрела в голову.
Наконец показался съезд к Уотербери. Дальше дорога пошла вдоль великолепных лесистых пологих холмов. Несколько раз фары на обочине высвечивали глаза лесных существ, наверное енотов. Небольшие такие яркие точечки.